Взгляд в прошлый век

Старые обряды по - новому (крещение).

Новая власть, стремившаяся к скорейшему построению небывалого общества, попыталась разом переделать страну, в кратчайшие сроки привить всем жителям новое сознание, внедрить ранее неизвестные формы культуры и быта. Но то, что веками накопила, отобрала народная, крестьянская культура, невозможно было враз запретить, отвернуть людей от порядков, обычаев, которые впитывались с молоком матери, на которых и стояла крестьянская семья. В 1929 г. у Матрены Сидоровны и Александра Кузьмича родился первенец- Сергей (ребенок вскоре умер). Роды, как и принято было, принимала бабка- повитуха, затем, в течение недели она ходила купать младенца, помогая роженице, а потом совершала и обряд крещения (погружения).

Дело в том, что еще в начале 20-х годов, согласно партийным директивам, из церквей, молельных домов, школ были изъяты книги, плакаты, картины религиозного содержания, а затем, во второй половине 20-х годов, закрыли и молельный дом в Алексеевке. Теперь религиозные обряды проводились дома. К обряду крещения семья специально готовилась. Готовили подарки, застолье, выбирали крестную и крестного младенцу. В день крещения младенца, повитуха трижды читала молитвы: "Отче наш", "Достойную", "Верую", зажженной свечей совершала крестное знамение над купелью. Затем, взяв ребенка на руки, трижды окунала его в купель. Срезав с головы крест на крест пряди волос, закатывала их в воск и бросала его в купель, наблюдая, утонет ли воск или всплывет- так определяли: суждено ли жить ребенку или он вскоре умрет.

Если ребенок- девочка, то повитуха, взяв младенца из купели, передавала его крестной матери со словами: "Я брала ребенка, не крещенного и не погруженного, а вам даю крещенного и погруженного". Крестная стоит с крыжмой наготове и принимает в нее ребенка. Если ребенок- мальчик, то повитуха отдает его крестному. Крестные родители с ребенком на руках обходят трижды вокруг купели. Повитуха спрашивает у них: "Отрекаетесь ли вы от сатаны?". Кумовья отвечают: "Отрекаемся". После обряда все садятся за стол, и повитуха наливает всем по первой рюмке. Повитухе давали подарок на фартук или в фартук (платок, полотенце), если семья более состоятельная, то давали на платье. Но некоторые носили своих детей крестить в церковь в соседние села: Ново- Покровку, а потом, когда и там закрыли церковь, в Салбу.


Жизнь в отделе.

Прожив некоторое время в семье родителей, молодые отделились, купив старый дом на хуторе. Надо сказать, что в конце 20-х годов, накануне и в годы колхозного строительства, семьи стали усиленно делиться, ведь попасть в список кулаков и подкулачников могли середняки и даже бедняки. Молодая семья теперь имела свое хозяйство: корову - приданое Матрены, лошадь, поросенка, кур. Пашню обрабатывали вместе с отцом. Сеяли всего понемногу: пшеницу, рожь, овес, ячмень, гречиху, лен, коноплю, подсолнечник. Садили бахчу: арбузы, дыни, тыкву. В огороде - картошку, огурцы, брюкву, горох, фасоль, лук, чеснок, капусту, морковь, свеклу (помидоры завезли высланные из Поволжья немцы). Большая часть усадьбы была отведена под ток , двор, где под тесовой крышей располагался инвентарь: сани, телеги, бороны, плуги. В большом амбаре под тесовой крышей, построенном из леса - кругляка или половинника хранили очищенное зерно. Устройство амбара было тщательно продумано.

Крыша была сделана с таким расчетом, чтобы прикрывать от дождя и снега подамбарник - 2 - 3 широкие плахи, которые служили для удобства при разгрузке мешков с зерном. Внутри амбара находились закрома из деревянных плах, высотой до 1,5 м., шириной 1,5 - 2 м. В середине амбара - широкий проход, чтобы к каждому закрому удобно было подойти. Ближе всего находились закрома с мукой, просом, гречихой, коноплей, т.е. с тем, что приходилось брать чаще всего. В дальних углах- семенная пшеница, рожь, овес, ячмень, рыжик. Чтобы удобнее было нагребать зерно из закромов, их устраивали так, чтобы нижняя плаха не доходила до самого пола и зерно под своей тяжестью вытеснялось наружу. Внизу, рядом вдоль закрома, ставилась еще одна плаха на расстоянии примерно ширины ведра. Выбирая зерно снизу, содержимое закрома как бы перемешивали, не давая зерну слежаться, да и удобнее было набирать зерно с пола, нежели с высоты 1,5 метров.

Крупорушек в деревне в то время не было, поэтому более состоятельные хозяева возили просо и гречиху в город Минусинск, а рыжик, коноплю, из которых давили масло, возили в Городок и Кавказское - соседние села, где у частников были маслобойки. Основная масса крестьян толкли просо, гречиху, пшеницу в деревянной ступе. Ступа выдалбливалась из цельного дерева высотой 30 - 40 см., для устойчивости закреплялась в деревянную раму из брусков, длиной 1 м. - 1 м. 20 см. Через край ступы перекладывалась и закреплялась доска, к одному краю которой приделывался большой тяжелый деревянный пест, которым и толкли зерно, а на другой край доски наступали ногой, получались своеобразные "качели".

Высушенное в печи зерно засыпали небольшими порциями в ступу и толкли до тех пор, пока зерно не очистится от шелухи (половы). Чтобы удержать равновесие, к потолку привешивали веревку, за которую держались во время работы. Обычно эту работу поручали детям. В урожайные годы излишки зерна обменивали на различные промысловые товары, которые привозили из Салб - сел, находившихся в подтаежной зоне. Там население занималось в основном промыслами: изготавливали кадки, туеса, колеса, полозья для саней, сани, дуги. У них же выменивали известь, которую салбинцы выжигали из известняка и деготь, который гнали из березовой коры.

Молодая семья, как и все в деревне вела натуральное хозяйство, за небольшим исключением. В первую очередь надо было иметь теплую одежду и обувь для работы. Основная обувь для зимы, поздней осени, ранней весны - валенки . Овец в деревне держали много, ведь шерсть шла не только на валенки, из нее ткали шерстяную ткань на шабуры , вязали рукавицы, свитера, юбки, носки. Чтобы скатать валенки, нужно было осеннюю шерсть сбить, т.е. сделать пушистой, однородной, а так как в деревне не было шерстобитной машины, то били шерсть "на струну". Для этого делали специальный станок из двух параллельно расположенных и соединенных внизу досок, поставленных на ребро. На этот станок натягивали "струны" из овечьих кишок. Их очищали от внутреннего слоя, мыли, сушили, свивали и скручивали, как нитки. На эти струны, сверху, набрасывали шерсть, а затем ударяли по струнам "смычком" из дерева. От колебания струн шерсть делалась мягкой и пушистой, из нее и застилали валенки. Застилы потом обстирывали и набивали на деревянные колодки по размеру.

Основной зимней одеждой были овчинные полушубки, шубы. У моего прадеда по матери Белова Елисея Евдокимовича была овчинная мастерская, где выделывали и красили овчину. Шить отдавали местным мастерам - Кривовяз Еремею Сазоновичу, Остапенко Сидору Ивановичу, Власенко Ивану Тарасовичу. Они же шили и шапки. Так как приходилось по любому делу в город или в поле ездить зимой на лошадях, сверху надевали овчинный тулуп или доху. Собачьи дохи были а каждой семье обычно по количеству взрослых мужчин. Сначала растили собак, потом их шкуры отдавали местным мастерам на выделку и пошив, но многие умели шить дохи сами. Служила доха 10 - 15 лет, на нее шло не менее 15 собак. Доха должна быть просторной. Так как надевалась сверху на шубу. У Мординых было 3 собачьих дохи. Прадед Александр Кузьмич, многому научившись у своего отца, был тоже мастер на все руки. Имея специальный инструмент, сам резал ложки, черпаки, веретена, ремонтировал прялки, делал туески, мог сам сбрую для лошади сшить, нехитрую домашнюю мебель изготовить. У женщин в деревне работа тоже не кончалась ни летом, ни зимой. Выращенный лен и коноплю надо было очистить от костры, чтобы получить волокно, из которого можно прясть.

Делали это с помощью мялки или гальетины, украинцы называли бетельня. Это приспособление в виде бревна на деревянных ногах, вдоль которого прибит брусок с желобом, сверху на брусок кладут сноп, а по нему ударяют неширокой доской с ручкой, которая прикреплена одной стороной к этому бревну. Часть снопа, передвигая, бьют до тех пор, пока не выбьется вся костра из снопа, затем эту горсть или жменю мнут ногами, чтобы очистить от остатков костры, снова хорошо вытряхивают. Подготовленный лен или коноплю надевают на деревянный гребень, вычесывают деревянной гребенкой до мягкости и шелковистости. Свернутую куделю называли мычкой , из которой пряли.

Тонкую нить пряли на прялку. Из нее ткали тонкое полотно, которое шло на белье, одежду, полотенца. Из клочков конопли на веретено пряли вал - толстую нить, она шла на рядно, половики, мешки, шабуры. Шабур можно было и купить, отдав за него пудовку зерна. Матрена Сидоровна хорошо ткала, с узорами. Верстак стоял в горнице у окна, чтобы не мешать на кухне. Можно представить себе картину в зимней крестьянской избе: при свете чадящего каганка мнут и треплют лен, коноплю, стараясь поближе расположиться к печи, чтобы в трубу тянуло пыль. Затем прядут и ткут. В избе пыль, грязь, копоть.

Все эти грязные работы нужно было переделать за время поста, до праздников. К посту тоже готовились: пекли и морозили постные калачи, давили растительное масло (олию) из рыжика, конопли, подсолнечника, закупали в магазине селедку бочонками. С осени квасили капусту большими вилками, огурцы. Закладывали на хранение овощи: репу, редьку, свеклу, морковь, тыкву, горох, фасоль и чечевицу. Все это использовалось во время поста. Готовились и лакомые блюда для детей: пирожки вареные, с фасолью и горохом, в них добавляли немного сахара и рыжиковое масло, душеники или конопляники - маленькие, как пампушки, булочки из кислого теста, заправленные толчеными распаренными семенами конопли, бублики.

Перед праздником из избы выносили все инструменты, белили, скребли, вешали домотканые ковры, стелили половики. Вышитыми рубашками украшали образа, окна, фотографии на стенах. Самым большим праздником считалась Пасха. В пасхальное утро вставали до восхода, умывались из миски с холодной водой, где лежало крашеное яйцо, чтобы быть здоровыми. Одевались празднично в выглаженную рубелем новую одежду и шли во двор смотреть, как солнце играет - так определяли каким будет год. Затем садились за стол и разговлялись: первое очищенное яйцо резали пополам, затем разрезали кулич, а потом ели все, что приготовлено было на столе. Надо сказать, что все готовили с вечера и ставили в горячую печь, утром на пасху топить печь было нельзя.

Из печи доставали тушеное мясо, молочную кашу, блины, яичницу. Ставили колбасу, ковбык, холодец, шаньги. Управившись со скотиной, весь день отдыхали. Ходили в гости к родителям, качались на качелях, которые были сооружены на улице на больших столбах, молодые мужчины и парни играли в "чехарду", девушки водили хоровод, играли в "кругового", "лапту". Пожилые люди сидели на лавочках под дворами - разговаривали.


Коммуна "Степной пахарь".

Новые порядки

Обстановка в селе менялась быстро и не в лучшую сторону. По воспоминаниям старожилов в Алексеевке в 1929 году возникла коммуна "Степной пахарь", первым председателем совета коммуны был Ефим Яковлевич Киряченко. Коммунары решили жить по- новому. Обобществить все, вплоть до продуктов питания. Так, в протоколе № 13 заседания совета коммуны говорится: "По вопросу об устройстве столовой… что в интересах коммуны необходимо скучить членов коммуны для чего поручить совету коммуны проработать план обмена домов с… на добровольных началах". Коммунары, нуждаясь в помещениях под амбары, конюшни и другие постройки, с легкостью решают судьбу чужого имущества, судьбы других людей. На первом месте теперь был классовый интерес.

Протокол № 14 от 25 июня 1930 года.
"Постановили: амбары: Белова, Тясьмина, Скопцова свезти на усадьбу Омельченко Артамона. Кроме того просить сельсовет отвести усадьбу Трепетова как пустующую. Просить сельсовет о скорейшей конфискации имущества кулака Фоменко. По окончании перевозки амбаров перевезти Дом кулака Тясьмина Для приспособления под столовую". Коммунары собирались устроить интернат для нетрудоспособных членов коммуны. Там же: "По четвертому вопросу об установлении условий содержания нетрудоспособных членов коммуны согласно П. 14 устава постановили: содержание нетрудоспособных членов коммуны только продовольственное согласно 14 П. устава принять на счет коммуны впредь до устройства интерната и общей столовой".