Две семьи - одна судьба

Один из членов с/с (Касьянов), составил характеристику на Дмитрия Прохоровича, в ней прослеживается цель - расправиться с человеком и его семьей. В характеристике Ганенко называется зажиточным кулаком. Посев его указывается в размере 4 дес. в 1930г. и 3,86 дес. в 1931г., а в 1928 году указано 15 дес. (согласно справке с/с мы знаем, что семья не засевала больше 12 дес.) Причиной сокращения посева называется то, "чтобы не замечали его кулаком". Естественно, зная о намерениях бедняцкого комитета "подвести его под раскулачивание", хозяин сократил и посев, и хозяйство, и пошел работать в совхоз, образованный между селами Джирим и Курганчики. Член с/с, дающий характеристику, идет дальше.

Он обвиняет Ганенко в убийстве партизана. Вот эти строки: в "1919 году Ганенко служил добровольно в белой дружине Колчака, в которой убил не за что партизана, скрывавшегося от белых; уходил партизан степью; Ганенко заметил, нагнал и убил не за что. И агитирует против колхозного строительства, бузит на каждом групповом собрании: "Неправильная линия партии", говорит Ганенко Дмитрий".8 (Имеется подпись члена с/с, составившего характеристику и подпись председателя с/с).

Мы видим, как извращены факты, как будто характеристика писалась под диктовку или по чьему-то заказу. И главное в ней даже не ссылка на убийство, а именно последние строки о "неправильной линии партии". Теперь человека можно подвести под статью 58-1 о контрреволюционных преступлениях. "Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и избранных ими…рабоче-крестьянских правительств Союза СССР…". (Особенная часть УК РСФСР 1926г.)9

Из ранее изученных нами документов известно, что он служил в дружине по выбору общества и никогда об убийстве никто не говорил.

В личном деле есть еще заявления, но ни в одном из них также ни слова об этом инциденте. К тому же, как видим, характеристика подписана одним членом с/с и одним председателем (Мансуровой) даже без секретаря. А ведь такие документы должны были утверждаться собранием бедноты или заседанием с/с.

Почему так активизировались сельские активисты? Еще в январе 1928 года Сталин начал рассылать местным партийным работникам телеграммы, в которых требовал применять жесткие меры по отношению к кулакам.

В марте 1929 года, по предложению Кагановича, был введен новый способ выколачивания хлеба из состоятельных крестьян. Для этой цели рекомендовалось использовать сельскую бедноту, которая кинулась грабить своих земляков. В деревнях установился беспредел, который поощрялся коммунистическим руководством.

В феврале 1930 года был опубликован приказ № 4421 заместителя председателя ОГПУ (Особое Государственное Политическое Управление) Г. Ягоды "об участии ОГПУ в проведении коллективизации, арестов кулаков и беспощадного подавления любого сопротивления проводимым мероприятиям".

Вот теперь, видимо, началась вторая волна преследований. Собираются новые факты на т.н. кулаков, а теперь еще и "лишенцев". Все, кто когда-либо отрабатывал хозяевам жнеек и молотилок за их использование на своих наделах, теперь названы батраками, все часы и дни, отработанные за машину, подсчитаны и получилась "эксплуатация" в размере десятков и сотен человеко - дней в год. Об этом говорится, в так называемых "подписках" этих "батраков", которые начинаются со слов: "знаю, что в хозяйстве такого-то работали такие-то люди" и указывается, кто и с какого времени работал.

Таким образом, в батраки были записаны те, что жили на квартире и, естественно, вместо платы помогали по хозяйству; родственники, помогавшие на сезонных работах; и, конечно, те крестьяне, которые отрабатывали по 3-4 дня за жнейку - вязали снопы. Имея на руках такие документы, а теперь и партийные распоряжения "сверху" об ужесточении политики по отношению к зажиточным крестьянам, Минусинский Окружной Исполнительный Комитет в восстановлении в избирательных правах Дмитрию Прохоровичу отказывает, как "принимавшему активное участие в Колчаковской реакции". Напрасно заседание группы бедноты 1мая 1930 года под председательством Чулымова, пытается заступиться за него, указывая что "Ганенко Д.П., не эксплуатировавшего чужого труда и как выборного дружинника от общества, не являющегося руководителем, из списков лишенцев исключить". (Председатель с/с - Лисица, секретарь - подпись неразборчива. (Лисица П.К. - автор).10

В 1932 году семья была раскулачена и выселена из своего дома. Раскулачивание сопровождалось неприкрытым грабежом и издевательствами. Пока семью не выслали из деревни совсем, жили в чужой землянке. Глава семьи в это время работал в совхозе, (созданном в конце 20-х годов и находящимся между деревнями Джирим и Курганчики). Питались тем, что удалось припрятать у соседей и родственников накануне раскулачивания, и теми крохами, которые приносил отец из совхоза.

По воспоминаниям Масюк Нины Дмитриевны, дочери Дмитрия Прохоровича, высылали их из села в году 32-ом, точно не помнит, но младшему братишке в ту пору было годика полтора, а родился он в 1931 году. Всего по Алексеевке было раскулачено около 70 семей, а согласно архивным данным на 1 января 1927 года в Алексеевке было 250 дворов. Везли их всех: Ганенковых, Леусевых, Мординых, Донцовых и др. сначала конным обозом до Абакана, потом в телячьих вагонах по железной дороге до Томска, а оттуда по Оби на барже до реки Васюган, деревни Огнев Яр, что в Нарымском крае, Карасокском районе. Питались в дороге тем, что брали с собой.

Довезли, высадили на берегу, на пустом месте и сказали: "Живите, как хотите". Сначала построили временное жилье - балаган, а к зиме срубили дом с печкой и с нарами. Родители, старший брат и сестра работали в тайге на заготовке леса по заданию государства. Младшие - Миша и Нина, сидели дома, топили печь, таяли снег, т. к. вода в реке была плохая, и толкли старые пни - гнилушки, чтобы потом их добавлять в муку, из которой пекли лепешки. Паек давали работающим и иждивенцам - мукой. Алеша, младший братишка, умер, не прожив на новом месте и месяца. Вскоре умер отец.

От непосильного труда и голода был очень слаб, а пошел через Васюган менять остатки каких-то вещей на продукты у местного населения и назад уже дойти не смог, упал и замерз. Было это, еще когда жили в балагане, т. е. глубокой осенью или в начале зимы. Мать умерла вскоре после отца. Стараясь сберечь остальных детей, паек свой заработанный отдавала им, а сама все больше слабела от голода и непосильной работы. После смерти матери Мишу и Нину забрали в детский дом, припугнув старших детей: - не отдадите - не будут давать на них паек, а это - голодная смерть.
Детский дом был расположен выше по реке Васюган. Нина Дмитриевна помнит, что брат с сестрой навещали их. Там Нина пошла в первый класс. Мальчики жили отдельно от девочек, но на переменах встречались с братом. Добрую тетю - повариху все звали мамой. Питались скудно, но не голодали. В детском доме был свой огород - дети сами пололи грядки. Ездили в лес за черемшой, ягодами. За непослушание наказывали - лишали ужина.

Два года дети прожили в детском доме. Затем старшие дети написали родственникам в Алексеевку, что детей можно брать "на поруки". Тетки по матери - Кривовяз Фекла Яковлевна и Войтюкова Ефросинья Яковлевна, взяли детей в свои семьи. У Феклы и Еремея и своих было пятеро, у Ефросиньи - восемь своих и теперь еще Миша.

Ольга и Петр бежали в 1936 году с места поселения, их вернули, они бежали снова. Наконец, по распоряжению комендатуры, их отправили в Алексеевку, но работы никакой не давали, т. к. документов у них не было. Петр пишет жалобу в Курагинский РИК, с просьбой восстановить их в гражданских правах и выдать документы, "чтобы поступить на работу и кормить остальных детей".11

Алексеевский сельский совет пишет "Характеристику на кулачат Ганенковых", в которой указывает: "т. к. во время лишения избирательных прав они были несовершеннолетними иждивенцами отца, с их стороны эксплуатации не было".12

18 июня 1936года их ходатайство удовлетворили и восстановили в избирательных правах. Но один из родственников, колхозный активист, не хотел, чтобы они жили у них, поэтому Петр и Ольга поехали работать в соседний совхоз, где и прожили до 1939 года, забрав к себе малолетних детей. Накануне войны переехали в родную деревню, откуда Петр и Михаил ушли на войну. Петр погиб, а Михаил остался служить на сверхсрочной в городе Хабаровске. Нина в годы войны работала в колхозе, награждена медалью "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны" а Ольга, ставшая инвалидом второй группы еще со ссылки, жила с семьей Нины до самой смерти


II СУДЬБА СЕМЬИ СОШЕНКО

Подобная история произошла с Сошенко Авраамом Ивановичем, 1883г. р., приехавшего с семьей в 1908 году из села Песчальники Каневского уезда Киевской губернии. В 1918г. он женился на Заика Лукерье Потаповне. В семье родились дети: в 1920г. - Ульяна, в 1921г. - Евдокия, а в 1923г.- Александр. Молодые стали строить дом на три комнаты. Чтобы купить строевой лес, Лукерья выращивала огородные культуры на семена, в деревне это называлось "на высадки", а молодой хозяин менял их в тайге на лес. На стройматериалы шли и доходы от домашнего хозяйства, себе приходилось отказывать во многом. Строительство продвигалось медленно, постепенно.

Сначала одранковали одну комнату тонкими осиновыми ветками, заштукатурили глиной, смешанной с соломой. Затем вторую, а третью комнату доделать не успели - из дома их выселили в годы раскулачивания. Авраама обвинили в эксплуатации батраков и в том, что он эксплуатировал жителей села, используя жнейную машину, но, изучая документы, мы наткнулись на опись имущества семьи Сошенко, сделанную при раскулачивании. Согласно описи, хозяйство Сошенко, как и хозяйство Ганенко, являлось чисто середняцким. Судите сами: в хозяйстве была пара лошадей и подросток, корова и подросток, одна свинья, одиннадцать овец, четыре курицы.

В хозяйстве так же имелась пасека от 3 до 9 ульев. До 1930 года имелась подержанная жнейка, которую он вынужден был продать за "павшего" коня. Посева более 6-ти десятин никогда не было.13 Откуда же взялись 250 человеко-дней в год наемных работников, о которых пишет беднота в подписках? Сам он в своей жалобе в Курагинский РИК по поводу незаконного лишения его избирательных прав объясняет это вот как: "В 1919 году в хозяйстве жила по найму работница, т.е. в то время, когда я был в побегах от белых во время Колчаковской реакции, (справки прилагаю) будучи, жена с грудным ребенком, вынуждена была прибегнуть к найму работницы. В 1923 году опять была няня 2-3 недели во время уборки".

Давайте порассуждаем: зачем при посеве в 6-ть десятин и таком небольшом хозяйстве понадобилось 250 человеко-дней наемного труда батраков? Что это - оговор односельчан, выполняющих заказ властей, или стремление местной власти выполнить план по раскулачиванию, спущенный сверху? Могло быть и то и другое.

В отличие от Ганенко Д.П., Сошенко А.И. был одним из первых организаторов коллективного хозяйства, созданного в Алексеевке, а именно ТОЗА. В 1928г. в селе Алексеевка было образовано Товарищество по Обработке Земли "Крестьянское ядро", в которое вошли владельцы сельхозмашин. Его имущество состояло из молотилки восьмиконной с подсевом, жнейки - самосброски, сенокосилки, конных грабель, веялки, мельницы.14Одним из организаторов и руководителем этого общества, был Сошенко А. И.. А на момент раскулачивания он был членом колхоза, пасечником. Что же случилось с колхозным активистом?15