»»»

НАБЕГ


Отрывок из романа "Эмигранты". Е. И. Орлов

Лето 1929 года. Количество бандитских формирований хунхузов растет. Плач и стоны на магистрали КВЖД и ее ветках - гибнут русские люди...
Защиты искать негде, потому что нет своей власти, а чужая власть в глубине души ухмыляется. Китайские чиновники разводят руками: "Хунхуза еси, наша не знай куда его ходи…"
Управление КВЖД отправляет "депеши за депешами: "Всем начальникам станций. Примите меры предосторожности, участились случаи нападений хунхузов на склады с материальными ценностями и семьи железнодорожников. Есть человеческие жертвы. Примите..."

Но ничем, кроме "примите", Управление КВЖД не может помочь… Невесело улыбались железнодорожники и вспоминали дореволюционные порядки. Заамурский округ пограничной стражи состоял из 500 офицеров и 2500 солдат. Его штаб находился в Харбине. Нападения в те времена тоже были частыми, но они отражались по-военному квалифицированно и быстро, оставляя в памяти у хунхузов хороший след.
Но не то - теперь: защищайтесь или хоронитесь, кто как может.

"Да как хорониться-то? "Мудрый карась" тоже "хоронился. А что вышло? Заснул от истощения…"
Совы, киты и беженцы-эмигранты, сваленные историей в одну кучу, одинаково оплакивают убиенных. Всех мучеников отпевают в православных церквях, и принимает одна и та же " мать - сыра земля". Впрочем, не мать. На чужбине она может быть только мачехой…
Эти русские люди, рассортированные именем революции по гражданству, не могли обойтись друг без друга вдали от Родины; жили в добрососедстве, родстве и взаимном уважении. И не могло быть иначе, так как они были одним миром мазаны: верили в Бога, говорили на одном языке, пели одни и те же песни, чаще всего с грустинкой, с жалобой на неласковую чужбину. "Позабыт - позаброшен... " - судьба мальчика, кем-то оставленного на чужой стороне, была им близка и понятна.

Задолго до этого, в 1896 году, Россия и Китай подписали соглашение на право постройки и эксплуатации КВЖД, которая была частью плана Великого сибирского пути, выгодного для обеих сторон. И кто же поехал на эту стройку, вняв призыву Отечества? Самые преданные ему души и самые горячие сердца. Оставив насиженные места, они "умчались в страну чужую, чтобы совершить там подвиг. Бастионом русской инженерной мысли назвали потом КВЖД западные газеты. Но после семнадцатого года на "полосе отчуждения" наступили лихие времена. Начались грабежи, убийства, похищения людей, так как китайские власти распустили русскую полицию и охранную стражу.
Вопли закордонных русичей на КВЖД уже были слышны в Лиге Наций, но по-прежнему не слышала их родимая "матушка", помолодевшая, раскрасневшаяся, удалившаяся в "загул" не по весне, а по холодному октябрю...

Почему пришло эдакое безразличие к соотечественникам, верно служивших Родине? Все просто. Не стало больше старой и доброй России; вместо нее заявил о себе конгломерат из ста наций с обезличенным названием - СССР.
... KВЖД и при ней русские города и веси. Подумать только, сколько было потрачено на это золотых российских рублей и бесценных человеческих жизней! Но ради чего была суета и расточительность? Неужели ради того, чтобы потом подарить всё это от большого сердца, но без большого ума? И что же взамен? Может быть, память о пионерах КВЖД в сердцах людей, ныне живучих в Харбине?

Увы…Сей град уже стёр с лица земли даже могилы первопроходцев. На их месте теперь раскинулся великолепный городской парк, где целуется влюблённые и играют дети, не подозревая о том, что под ними тлеют кости людей, построивших этот город…
Как не узнать до боли знакомые привычки беспардонного призрака, некогда бродившего по Европе и заканчивающего свой путь в Азии.
"Кто сравнял могильные холмы чужих покойников, - говорится в "Книге яшмовых правил", признающей верховное божество Юй Хуан, - такие грешники попадают в пятый зал чистилища, где у них вынимают сердце..." - Поделом же воздастся градоначальнику, приказавшему сравнять русские могилы…

 

***
Раннее утро... Тихо спал посёлок на станции Яблоня... Василий Петрович Авилов от чего-то проснулся, и тут же услышал, как брякнули ставни.
"Ветер, что ли?" - подумал он, но как ни прислушивался, понял, что ветра на улице нет. Почему-то в душу закралась тревога. Это было в какой-то степени связано с тем, что в последнее время на.КВЖД стало неспокойно: участились нападения хунхузов на семьи железнодорожников; грабили и убивали... Из Харбина постоянно шли депеши - предупреждали.

Вдруг во дворе взахлеб залаяла собака, затем жалобно взвыла и поперхнулась. Василий Петрович уже встревожился не на шутку, быстро покинул постель и начал одеваться.
-Вася, ты, куда так рано? - сонным голосом спросила жена.
-Да ничего особенного, на кого-то Полкашка залаял. Ты спи, Оксана, я схожу только посмотреть.
Сняв со стены новенькую бельгийку, из которой ему ещё не довелось пострелять, Авилов неторопливо зарядил ружьё и направился к выходу.
- Вася, будь осторожен! - услышал он вслед.
- Не волнуйся, Оксана, со мною ружьё, - на ходу ответил Василий.
Но Оксана встала - беспокойство передалось и ей. Накинув на ночную сорочку тёплую кофту она подошла к кроватке. Их сын, двухлетний Коленька,- спокойно спал. Оксана поправила на нём одеяльце и залюбовалась своим первенцем. Он был очень мил, их малыш, и уже многое понимал. В это время мальчик причмокнул губами и повернулся на бочок, сложив обе ладошки под правой щекой - это была его любимая поза. Оксана нежно поцеловала сына и снова поправила одеяльце.

В это время в сенях вдруг загремело ведро, и упало что-то тяжёлое...
-Вася, что там случилось? - встревожилась она. Муж ничего не ответил, но уже кто-то шёл через кухню, и Оксана зябко поёжилась - это были чужие шаги. Она только подумала о том, что нужно одеться, но в это время в их спальню ввалился китаец. Облик, маузер на боку и короткая пика в правой руке - всё это не оставляло сомнений...
Оксана, запахнув на груди кофту и стараясь не глядеть на бандита, крикнула:
-Вася, ну где же ты? 'Гут кто-то пришёл... - Но ответом снова была тишина. Оксане показалось, что с мужем случилось непоправимое, и она уже хотела побежать в сени,
но хунхуз, тяжело ступая, подошёл к детской кроватке.

"Господи, что ему нужно от ребёнка?"- с испугом подумала Оксана и накинулась на хунхуза; она схватила его за рукав и, пытаясь оттащить его от кроватки, закричала:
-Ты куда, фазан?* Вот только дотронься до него, и я не знаю, что сделаю!
Но бандит осклабился и свободной рукой отшвырнул её в сторону.
-Ой! - вскрикнула от неожиданности Оксана и отлетела к двери; при этом больно ударилась плечом о дверной косяк. Но, тревожась за своё дитя, она снова вскочила на ноги.
В это время хунхуз занёс над кроваткой свою окровавленную пику, и Оксана дико закричала - в это мгновение она поняла, что случилось с её мужем и что вот-вот свершится на её глазах. Что-то подкатило к её горлу; откуда-то пришла к ней невесомость; и почему-то всё поплыло, а потом перевернулось вместе с хунхузом вверх тормашками...
Дэн полагал, что перепуганная русская женщина упадет перед ним на колени и будет молить о пощаде, но она неожиданно закатила глаза и как подкошенная повалилась на пол. Дэн не хотел убивать ребенка; он помнил о предостережениях главаря и занес над ним пику для того, чтобы перепуганная женщина сама отдала ему свои драгоценности. Но ее карапуз теперь громко орал, и его могли услышать. Дэн постоял в раздумье и по-своему "утихомирил" кроху...

После этого хунхуз присел на корточки возле беспамятной Оксаны; торопливо снял с неё нательный крестик; стянул с её пальца обручальное кольцо, и вдруг его глаза маслянично заблестели, - он не мог отвести их от голых ног Оксаны, белевших за скомканной комбинацией. Дэн сразу же вспомнил о том, что у него уже давно не было женщины, и у него дёрнулся кадык. Не сводя вожделенного взгляда с женского тела, он опустился с корточек на колени и дрожащими руками развязал на своих штанах кушак...

 

***

Обнаруженное утром побоище потрясло всех от мала до велика. Хунхузы полностью вырезали семью советского служащего Авилова. На подворье валялся издохший дворняга Полкан, а в сенях упокоился в луже крови и разбросанного на полу киш-миша сам Авилов. У тех, кто в числе первых вошёл в дом, вздыбились на голове волосы. На полу в задранной до подбородка сорочке, лежала, безобразно, раскинув голые ноги поруганная Оксана; вокруг неё - кровь; ее левая грудь обезображена колотой раной; в её правой руке намертво зажат клок чёрных волос.
Сосед Иван Глазырин быстро накрыл простыней труп молодой женщины, а его жена Ксения подошла к детской кроватке. Но едва она заглянула в неё, как тут же громко взвыла и, закатив глаза, осела на пол.

Сельчане переходили из дома в дом; смотрели, ужасались и их души переполняло отчаяние: "Что делать? Как жить дальше? Эдак - всех нас перекокошат..."
Было похоже, что не сразу дался в руки и долго боролся за свою жизнь эмигрант Сазонов, служащий лесной концессии: весь исколотый пиками и с перерезанным горлом, принял он смерть во дворе своего дома. Погиб с топором в руках прямо на глазах жены и детей железнодорожник Семиренко.
Хунхузы ограбили ещё один дом, но никого там не тронули, а только связали одной верёвкой хозяина и хозяйку, да насмерть перепугали детей.
Бандиты забирали драгоценности, деньги и оружие...

 

***

На третий день за полдень образовалась длинная похоронная процессия, и пять гробов поплыли к погосту. Всё больше растёт вереница людей, провожающих в последний путь убиенных. Идут медленно, но почему-то всё равно семенят старики и старушки, смахивая с высохших лиц скупые слёзы...
Вот и кладбище - пристанище покинувших этот бренный мир. Зияют глубокими провалами пять могил, уже готовых поглотить дорогих кому-то людей. Вдоль неторопливо выстраиваются один за другим деревянные гробы. В каждом из них - остановившаяся жизнь, несостоявшаяся судьба...
Глаза многих людей обращены к крошечному мальчику, Коленьке Авилову. Богохульная мысль закрадывается в иную душу: "За что караешь, Господи? Ладно, мы... А он-то и согрешить не успел..."
На похороны Авиловых приехали родственники из Харбина. Заливается слезами Ольга - младшая сестра Оксаны, играют желваки на скулах её отца, еле держится на ногах мать...

У гроба Сазонова - молодая вдова, Яблонская красавица Лена. Они поженились перед Троицей и были великолепной парой на радость людям и родителям.
Но теперь уже нет весельчака Кости и не узнать жизнерадостную Елену¦- её глаза провалились и погасли...
Вдова Семиренко почернела от слёз, а рядом с ней и у гроба - пятеро сиротинок. Как-то теперь сложится их судьба?..
Отец Александр взмахнул кадилом и приступил к отпеванию. Тоска и скорбь вокруг... Безмерная печаль в лицах...
"Со святыми упокой, Христе, души раб твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная, "- исполняет хор из пяти старческих голосов.

Зашевелились, завсхлипывали и потянулись за платками женщины; дико взвыла вдова Семиренко; поехала вниз Леночка Сазонова, но её тут же подхватили под руки братья.
И дальше не выдержали... завыли бабы, по-другому не скажешь, потому что синонимов к этому слову нет.
Оказывается, ещё не выплаканы все слёзы. Совсем нахмурились мужики, дальше некуда, и опустили головы, чтобы скрыть то, что закипает в глазах и носу солёной горечью...

Народу на кладбище тьма, встать негде! Наверное, собралась вся Яблоня. Плачет Нина и её девочки, горестно взирающие на детский гробик...
Лицо Кандалова сурово застыло - в глазах решимость. Сегодня утром приходили сельчане, и они долго обсуждали детали похода на хунхузов. В конце беседы все высказались за то, чтобы ему возглавить отряд ополченцев.

В окрестностях погоста уже разносится тропарь о вечной памяти тем, кого уже не будет рядом с ними.
Господи, сколько опять слёз! Платки промокли насквозь, покрасневшие глаза почти ничего не видят, совсем распухли…
Вот уж сыплется, стучит, колотится в крышки гробов земля чужбины, комкастая, недобрая; тревожит души убиенных злая мачеха ...

Рейтинг

В этом разделе

Добавить комментарий

Обновить

Сколько дней в году (не високосном), цифрами?