»»»

"Интимный дневник мадам. Последнее дело Больцова"


Любовь Евгеньевна Сараскина (Лесова). Выдержки из рассказа.

Здоровая еда, здоровый секс, здоровый сон. Что еще надо для счастья молодому человеку? Примерно такие мысли вертелись в голове Тимофея. Из широкой постели не хотелось выбираться. Так бы и утопал в неге сутки напролет. А вот Вероника куда-то выскользнула.
- Тима! Как мне это платье?
- Я ни разу не видел его у тебя. Прикольно!

Вероника, как сказочная фея, крутилась перед ним в декольтированном платье с глубокими разрезами. Бирюзовая тафта великолепно оттеняла ее пшеничные волосы. Ей бы по подиуму разгуливать в таком наряде.
- Это платье для коктейля привезла мама из Парижа. Я пойду в нем.
- По-моему, это чересчур вызывающе.
- Ничуть!
- Пойми, ты там будешь выделяться.
- Ну и что? Я всегда выделяюсь. Я не могу превратиться в серую мышку, чтобы никого не шокировать.
- Шок - это по-нашему!
- Не волнуйся, если ты меня будешь стесняться, я оденусь проще.
- Сделай милость!
- Но учти, я не терплю серых личностей и сама такой не являюсь!
- Зачем это доказывать нарядами?
- А чем же еще?
- Поступками, мадам!
- Как ты сказал?
- Поступками…
Вика круто повернулась на высоченных каблуках, рискуя сломать себе шею. Через секунду, громко хлопнув дверью спальни, она вылетела вон.

Тем временем колоритная личность - дядя Ваня - пребывал в нирване алкогольного забытья. Лесиковы непредусмотрительно выдали ему зарплату авансом, которую он сразу же начал пропивать. А пил он не дома, а у своей подруги, которая с радостью принимала его время от времени вместе со скарбом, включающим нехитрую закуску, приличное число бутылок с незатейливыми этикетками и… котов. Да-да. В этом доме были рады старому ворчливому мужичонке даже в сопровождении наглых жирных котов. По правде говоря, дядя Ваня не всегда выглядел и вел себя подобным образом. Он в свое время трудился, женился, детей вырастил, а вот на пенсии остался один: жену похоронил, со взрослыми детьми не сошелся характером. Вот и согласился подрабатывать у богатых соседей садовником. Со своими обязанностями он справлялся и про его поиски пока ничего не знал. Поэтому когда наконец он проспался, первая мысль была об оранжерее, вторая - о котах.

"На месте твоя оранжерея, никуда не денется, - успокоила бабулька. - А иродов где-то нет, и слава Богу!".
- Как это нет! Ты чего несешь? - подпрыгнул дед, сразу смекнув, о ком речь.
- Нету, тебе говорю. Рыжий-то вначале был, спал за мешком с бутылками, а черного не видела!
- Харю потерял, надо искать Харю!
- И втору харю тоже, - поддакнула бабушка-подружка.
Несмотря на подобное имечко у черного кота, дядя Ваня всерьез обиделся.
- Ты и рада, бездушная! Хоть бы разбудила меня. Какой сиводни день?
- Так, почитай, два дня гужуемся - среда уже.
- Я пошел!
- Куда "пошел", на себя-то глянь в зеркало!

Одним словом, перед своей дверью с воткнутой в паз запиской Лесиковых дядя Ваня оказался только вечером. Сама хозяйка приказывала ему немедленно явиться. Что там стряслось?
Дядя Ваня был крайне удивлен, застав в особняке Надежду Николаевну и незнакомого молодого человека.
- Иван Кузьмич! Потрудитесь объяснить, куда вы пропали и что произошло в оранжерее?
- А что произошло в оранжерее? - повторил эхом дядя Ваня.
- Мы, конечно, там немного убрали, но маки кем-то вытоптаны. И Веронике стало от чего-то плохо именно в оранжерее.
- Я не знал, что Вероника приехала.
- Не удивительно, вы куда-то пропали, отключив все телефоны.
- Я был здесь в воскресенье…
- И?

- Порыхлил землю и ушел, а где дочка ваша?
- Все еще в больнице, врачи не поймут, что с ней случилось. Может, вообще надо было сразу же милицию вызвать, вдруг ее кто обидел?
- Пойдемте в оранжерею, не возьму в толк, о чем толкуете, - предложил дядя Ваня. - Вот это да!
- Вы куда смотрите? - нахмурилась Надежда Николаевна.
- Валериану-то вашу как распотрошили.
- И верно! Мы все обратили внимание на яркие маки, а на кустики и не посмотрели. Да цветочки тоже облетели…
- Это еще цветочки, - скаламбурил дядя Ваня. - Вы на корни посмотрите: оголены, отломаны. Как же так?
- Вы в каком состоянии землю рыхлили? Это вы спьяну тут все поломали! Вы уволены!


"Последнее дело Больцова"
Выдержки из романа

Что общего между Тюхтятами и Берлином? И здесь и там люди живут. Валентина присела на крыльце своего дома и оглядела усадьбу. Как она ни старалась, а двор выглядел неопрятно. Правильно говорят: "Где родился, там и пригодился". Иткутск, хоть и небольшой, а город. Ее родители всю жизнь прожили в разваливающейся пятиэтажке, но все-таки в их квартире было отопление, горячая вода! Проблем-то - мусор вынести, за сантехникой следить. Там у Валентины был порядок, а здесь постоянно вокруг нее образовывался хаос.

В этих забытых Богом Тюхтятах ей самой с огромными трудностями пришлось построить дом, начиная с фундамента, баньку, кое-какие надворные постройки и каждый год заниматься огородом. Вот уже скоро десять лет бывшая сотрудница НИИ геологии Иткутска живет и работает библиотекарем в глухом сибирском селе. А главное, одна воспитывает девятилетнего сына Федора. Валентина все никак не привыкнет ни к туалету на улице, ни к печи, которую, оказывается, надо уметь поддерживать в рабочем состоянии. Ну кто ее мог в городе надоумить, что в печи надо чистить, дымоходы, да и дрова желательно вовремя заготавливать, лучше березовые и в нужных количествах. Местные не спешили научить всем премудростям молодую вдову, не было у нее с ними понимания.

Хоть и бедно жили, а все равно слыли, видимо из-за неприспособленности к быту, барчуками, а главное - чужими. Сыночка ее, Федора, в школе часто обижали, приходил в синяках. Вообще Федя нещадно дрался, отстаивая доброе имя матери, да и свое тоже. Так вот, дом и огород Валентина худо-бедно научилась содержать в порядке, а вот красоту навести, все "по уму" в ограде и палисаднике обустроить - с этим никак!

Поэтому вокруг невысокого крыльца прочно обосновалась грязь, особенно сейчас, осенью, через которую она кинула несколько шатающихся досок, служивших дорогой к калитке. Еще две доски были брошены от этой дороги, образуя крест: одна налево к колонке, другая направо к покосившейся калитке в огород. Вокруг колонки было зацементировано, но, так как воду постоянно качали и немного проливали, то создавалось впечатление, что колонка стоит посреди озера: настолько велика была образовавшаяся лужа, в которой отражалось хмурое небо со свинцовыми облаками.

Впрочем, сама Валентина довольно умело ходила по скользким доскам в резиновых обрезанных сапогах, надетых до самой зимы на босые ноги. Но когда к ней как-то заглянул сосед-алкоголик занять на бутылку, то с первым же шагом сдвинул в скользкую грязь коварную досточку и с криком "Е!.." шлепнулся на пятую точку в раскисшую жижу, заляпав черными кляксами все вокруг в радиусе трех метров от эпицентра. "И собаки не надо!" - тогда констатировала Валентина, наблюдая за матерящимся соседом из-за занавески.

Что же послужило причиной ее переезда в эту глухомань? Любовь! Вернее, Вадим Радин. Вначале никто не предполагал, что их роман во время недолгой экспедиции будет иметь серьезные последствия. Но неопытная Валентина быстро забеременела. Она намекнула на задержку Радину, но тот от нее просто отшатнулся.
- Нет, Валентина, нет и еще раз нет!" - вот и весь разговор, который ее совсем обескуражил и обидел. Радин после известия попытался свернуть отношения, открыто ей говорил, что торопится к жене. Валентине неприятно было наблюдать реакцию Вадима, и она приняла решение:
- Уезжай! Но если хочешь, чтобы жена ничего не знала, обеспечь меня средствами к существованию!
- Хорошо, - неожиданно легко согласился Радин. - Но и я тебя попрошу уехать из Иткутска и не рассказывать лишнее.
- Где же мне жить?
- А хоть здесь! - окинул взглядом сочный пейзаж летних Тюхтят Вадим.
- Ты шутишь?
- Почему же? Будут тебе деньги на строительство дома, на воспитание… сына.
- Я согласна, - кивнула она. - Только деньги оставь и уезжай к своей женушке!
- Этого будет достаточно? - и он достал из рюкзака запредельную для Валентины сумму.

Она даже сглотнула, откашлялась и уже спокойно сказала:
- На строительство, думаю, да. Но не за молчание.
- Да ты прирожденная шантажистка! - вспылил тогда Вадим.
- На себя посмотри, благородный рыцарь! У меня первая беременность, ты даже не говорил мне, что женат… Были бы живы мои родители, вот тебе бы тогда от них досталось. Жаль, что родной сестре нет до меня никакого дела, - она заплакала.
- Оставь сестре квартиру в Иткутске.
- Она и так там живет с семьей, не дождется, когда я куда-нибудь съеду.
- Вот видишь…
- Короче, дай еще денег, а то узнаю адрес и к вам приеду.
- Получу за экспедицию и дам, - заверил Вадим холодно.

Вот и вся любовь. Оставшиеся две недели они старались не общаться, да и Валентина слегла совсем от токсикоза. Тогда Валентина и не представляла, с какими трудностями столкнется. Ей предстояло беременной обживаться на новом месте, самой строить дом. Она мучилась тошнотой и головокружением и даже подумывала сделать аборт, но ей хотелось ребеночка. Возраст уже приличный, да и вниманием кавалеров она не была избалована.

Все-таки с Вадимом у них была какая-никакая, а любовь. Она вначале не планировала вмешиваться в дальнейшем в его жизнь. Но, изрядно натерпевшись, закончив строительство, родив здорового мальчика, она вдруг подумала, а что если Вадиму будет дорог сын? Она узнала, что от законной супруги у него детей нет. Да и к Валентине он раньше относился хорошо, если не считать последних разговоров, ранивших обоих. У нее был шанс восстановить, как она считала, справедливость. Поэтому и нагрянула к Вадиму, когда приехала в гости к сестре.

Результат превзошел ее ожидания. Что Вадим все бросит и уедет с ней, об этом она не могла даже мечтать и сразу тогда ему все простила.

Но идиллии не получилось. На чужом несчастье своего счастья не построишь. Вадим метался, был мрачен и не ласков, даже с сыном. Свою поездку он оформил как длительную командировку все от того же НИИ. Командировка не оплачивалась и была задумана им как шанс сохранить место за собой в организации на время отсутствия. То есть им был предусмотрен путь к отступлению. Валентина про это ничего не знала, да ее, собственно, волновало другое - стабильность заработков сожителя. Поэтому она приветствовала его трудоустройство в артель на лесоповал.

Стоял студеный декабрь. Бригада лесорубов - двенадцать человек - ютилась в трескучий сорокаградусный мороз в разрушенном, плохо отапливаемом бараке. Приезжие дельцы шустро и хищно организовали лесной полулегальный бизнес, наняв в основном на все согласных бомжей, у которых и паспортов-то не было. И среди них затесался Вадим. Дурная это была затея! Заработок обещали приличный, но условия были слишком тяжелы. Буржуйка, стоявшая посреди барака, не спасала от зимней стужи тех, кто ютился на нарах вдоль прогнивших стен.

Вадим спал возле двери, закрываясь с головой тулупом. Стоило оставить лицо снаружи - приходилось утром вытаскивать сосульки из бороды. Однажды он даже нащупал руками ледяную корку на морщинистом колючем лице, вот тогда-то и подумал: "Еще немного и я покойник!". Ему было всего сорок. К этому возрасту он растерял здоровье, мотаясь по экспедициям. Если и были навыки выживания в суровых условиях, но сил для изнурительной физической работы у него точно не было. Без нормальной еды (квашеная капуста да картошка), без теплой одежды (в бригаде были и бывшие уголовники, с которыми всем делились и жили по законам зоны) существование в тайге могло закончиться только печально.

У Вадима, кроме того, была душевная рана: он не смог прижиться в своей новой семье, не мог забыть Нелли, было еще что-то, из-за чего ему надо было побыть одному и решить, как жить дальше. Кризис среднего возраста, так сказать.

Сибирская тайга для раненого человека (душевно ли, физически ли) - это зона смертельной опасности. Двустороннее запущенное воспаление легких было в таких условиях не случайностью, а закономерностью. Его еще успели вывезти из леса в медпункт соседней деревни Черемшанки, но не было ни нужного оборудования, ни возможности доставить его из-за сильных холодов в районную больницу, где есть реанимация. Так вот и умер… Правда, успел позвонить (ни Нелли, ни Валентине), а своему другу и коллеге по работе и попросил его срочно приехать в Черемшанку.

Услышав замогильный голос Вадима и комментарий фельдшера, чтобы поторопился с приездом, друг мигом выехал. Друг смекнул, что речь пойдет о завещании, а у них давно, еще во время опасной геологической экспедиции в юности, состоялся разговор о взаимовыручке при таких обстоятельствах. То есть душеприказчиком Вадима был его друг Петр Анисимов. Приехавший вовремя Анисимов и услышал последние распоряжения и последний вздох Вадима. Именно он получил ключик, который висел на цепочке вместо крестика на шее умирающего Вадима. Этим ключиком он смог открыть персональную ячейку Вадима в банке райцентра Курагино и взять все бумаги. При этом его доля в завещании, как они и договаривались, его не разочаровала. Поэтому Анисимов тогда незамедлительно выполнил все пожелания Вадима.

Валентина была очень обижена, что не ее вызвал умирающий, что она увидела его уже в морге. Чужой ей человек, какой-то друг, дал денег на похороны. Валентина была настолько оглушена всем происходящим, что если бы ее спросили, как звали того друга, она бы не сразу вспомнила, да и заходил-то он к ней ненадолго, с ужасным известием и с пачкой денег.

Все! Месяца не прожили. Федя родного отца не запомнил. Валентина все эти годы не знала женского счастья, да ей никого и не надо было. Действительно, если голова забита проблемами выживания, не до плотских удовольствий. Но что-то сегодня сильно болит низ живота. Вспомнила, что месячных с самой весны не было. "Застудилась!" - сама поставила себе диагноз.

Валентине холодной ноябрьской ночью не спалось. Она вглядывалась в смутные очертания обстановки комнаты. За окном бушевала непогода. Несмотря на жар от натопленной с вечера печи, в постели ей было холодно даже под ватным одеялом. В соседней комнате застонал и заворочался во сне сын Федор. Вдруг стукнула калитка. У Валентины дрогнуло сердце. Срочно надо заводить собаку! Она дотянулась до окна и приподняла занавеску. Вадим! Прямо на нее смотрел покойный сожитель. Она откинулась на кровати и закрыла лицо руками.

"Смертушка моя пришла", - пронеслось в голове, но робкий и вполне реальный стук в окно заставил ее снова выглянуть. Незнакомец теперь уже не казался похожим на покойника. Он поманил ее во двор. Она лихорадочно вскочила, посмотрела на часы. Уже, оказывается, раннее утро. Спешно оделась и вышла в сени. Через дверь не совсем вежливо спросила, кто он такой и что ему здесь нужно. Приятный мужской голос сообщил, что он паломник. Его только что привезли на "попутке", а председатель с ней вчера договорился, что у нее путник остановится всего на сутки и не бесплатно. Действительно, разговор имел место, и она не против необременительного заработка. Тем более, что постояльцы в Тюхтятах были часто, и это служило хоть и небольшим, но дополнительным заработком. Гостиницы-то не было, а к мессии Виссариону, обосновавшемуся в их краях, народ валом валит. Что это она так испугалась?

- Так рано я вас не ждала. Проходите, - Валентина открыла незнакомцу дверь. - Мне нужен ваш паспорт.
- Конечно, конечно, - улыбнулся путник, протягивая ей документ с вложенными в него сотенными бумажками.
- Рогов Федор, - заглянула она на первую страничку, - раздевайтесь, за печкой умывальник. Сейчас будем завтракать.
- Спасибо, Валентина Федоровна, вот вам продукты, - и он стал выгружать свертки из объемистого рюкзака.
- Вы впервые в наших краях? - Валентина с интересом наблюдала за незнакомым мужчиной, склонившимся над рукомойником.

- Да нет, и раньше приходилось. Правда, не в Тюхтятах, а в Петропавловке.
- Наверное, все продали и купили там дом?
- Только собираюсь купить, но, боюсь, у меня не хватит средств.
- Вы, судя по прописке, в Иткутске живете?
- Судя по прописке, да, - уклончиво ответил странник.

Тут на пороге кухни возник взъерошенный Федор и стал, не поздоровавшись спросонья, таращиться на гостя, потягивающего горячий чай.
- Вы виссарионовец? - спросил мальчишка, разглядывая бледное утонченное лицо, обрамленное длинными волнистыми волосами, стянутыми в пучок.
Незнакомец вскинул на него пронзительные серые глаза и улыбнулся:
- Ты лучше скажи, как тебя звать? Федор?! Тезка, значит.
- Феденька, садись, кушай. Смотри, сколько всего дядя привез. Сами-то почему не едите?
- Мы раньше обеда не едим.
- А где он у нас спать будет?

Вопрос сына почему-то смутил Валентину, но она решила именно сейчас уточнить детали:
- У вас будет времянка. Там есть буржуйка, вот ключ от замка. Свет туда проведен.
- Спасибо, я прямо там тогда и прилягу. Простите, не спал всю ночь, дорога утомительная.
Валентина повела гостя во времянку и, убедившись, что он всем доволен, ушла в дом. Через час сын Федор был уже в школе, а его мать скучала в пустом зале библиотеки.

Вначале она взяла книжку, но отложила ее в сторону, вспоминая сегодняшнее утро. Молодой постоялец ей понравился приятной внешностью и обходительными манерами. Ее привлекали удлиненные одухотворенные мужские лица, длинные волосы. Его облик был наподобие покойного Вадима, что и послужило причиной пугающей ошибки в потемках. "Красивый молодой человек, - пришла она к выводу. - И ведь тоже туда едет, к Виссариону". Это явление росло и ширилось в их районе одновременно с появлением в Тюхтятах самой Валентины. Вначале она не придавала значения рассказам односельчан о пришествии Учителя. Действительно, нет пророка в своем отечестве. Откуда здесь взяться пророку?

Правда, в то смутное перестроечное время у многих и в головах было смутно. Люди стремились каждый по-своему пережить окружающий их нескончаемый экономический и политический хаос, и многие бежали от него в астрал, в нирвану, в Землю Обетованную, наконец. И духовное чудо, которого так ждали, явилось простому художнику из Минусинска. Его посетило откровение, что он новый мессия, способный спасти человечество. Откровение было не одно, вскоре на их основе появились новая библия и шестьдесят один завет. Люди нашли новую религию, люди пошли к Виссариону в надежде обрести покой и гармонию в себе и вокруг себя. Ощущению умиротворенности и единения со вселенной как нельзя лучше соответствовали изумительной красоты нетронутые цивилизацией места в Курагинском районе.

Глубокое и чистое озеро Тиберкуль, непроходимая тайга кругом и высоченная гора Сухая с плато наверху. Идеальное место для очередного в истории человечества Города Солнца. Люди вновь поверили в счастье на земле и со всей страны, со всего мира устремились в новую Мекку. Понять новую религию было непросто, требовались философское мировосприятие, достаточное образование и художественные способности. Чем не способ выразить себя, а заодно и спастись для творческой интеллигенции! Талантливые, образованные люди и составили костяк общины. Их творческое самовыражение сделало привлекательной общину впоследствии для более широкого круга последователей. Было чему поучиться и найти способ реализоваться в Городе Солнца.

Но Валентине было не до поиска смысла жизни и творчества, как, впрочем, и ее односельчанам. Странно местным жителям было видеть отрешенные, возвышенные лица паломников, их наряды, напоминающие картины древнерусской старины, а то и эпохи Возрождения. Приезжие были тихи, неизменно вежливы, искусны в ремеслах. Покупали в их краях дом за домом, и, о чудо! Некрасивые типичные строения, огромные огороды и неухоженные дворы со сменой владельцев просто преображались. Виссарионовцы самозабвенно творили вокруг себя красоту: появились великолепные терема, заморские овощи с фруктами и сказочные цветы.

Односельчане просто диву давались, откуда черпают силы эти люди с прозрачными лицами, что означает их неизменная отрешенная улыбка. "Больные, ненормальные?" - гадали жители, но плоды труда-то есть, и красивые плоды! Кто-то отмахнулся: пусть живут, как нравится, кто-то из зависти докладывал по старинке "куда следует" и ставил палки в колеса. В целом уживались достаточно мирно, тем более, что виссарионовцы не навязывали никому своих убеждений.

Валентина удивилась, что все утро думает о постояльце. Вспоминает его бледное лицо с классическими чертами, грустную улыбку, подчеркнутую вежливость. Сколько ему лет? Не посмотрела в паспорте, но на вид не больше двадцати пяти. Видимо, уже или вуз или армия за плечами, и вот, поди ты, выбрал их глухомань. Ей захотелось узнать его историю. Почему он стал паломником, что ему открылось такого, что она, Валентина, до сих пор не поняла? Следует поскорее прийти домой и поговорить с ним. Отпроситься? Но он сейчас спит.

Во сколько он сегодня уедет? Увидит ли она его еще? Конечно, увидит, успокоила она себя, ведь его паспорт замкнут у нее дома. Она встала и подошла к облупившемуся зеркалу на стене. Хорошо, что она полненькая, у ее ровесниц уже много морщин, а у нее кожа упругая, щеки румяные и губы пухлые. Черный пушок над верхней губой ей сегодня особенно не понравился, давно собиралась выщипать. Но ничего, у брюнеток излишняя волосатость - обычное явление. А может, это у нее климакс, да нет, она даже улыбнулась, рано ей еще! Она присела за стол и начала соображать, что вкусного у нее есть на обед. Хотя, она вспомнила, виссарионовцы питаются по-особенному. Им нельзя ни мясное, ни молочное. Чем же накормить молодого мужчину?

В двенадцать часов Валентина была уже дома и хлопотала возле плиты. Фасоль, тушенная с овощами, и покупной апельсиновый сок вмиг оказались на столе. Валентина разглаживала клеенку перед тарелкой гостя, когда в дверь постучали.
- Входите! - она слушала гулкие удары своего сердца.
Постоялец прошел в дверь, нагнувшись и с неизменной улыбкой.
- Добрый день!
- Добрый! Отдохнули?
- Спасибо, замечательно. Сегодня мне снова в путь.
- Присаживайтесь за стол. Угадала с рационом?
- Вы очень добры. Конечно, с удовольствием поем.
- Вам именно сегодня необходимо уехать?

Путник вскинул на нее удивленные глаза. Она сидела за столом, заливаясь пунцовой краской.
- Есть договоренность на мой приезд сегодня.
Но, если вы не возражаете, я опять к вам заеду как освобожусь. Это будет где-то через недельку. Вы чудесно готовите, спасибо за прием!

Гость с улыбкой смотрел на хозяйку и не спешил подниматься из-за стола. Она подошла к буфету, достала и вернула ему паспорт. Он еще раз поблагодарил и пошел за рюкзаком во времянку. Валентина накинула пальтишко и вышла его проводить. Когда отдавал ключ от времянки, то пожал ей руку, сжимающую ключ, и с улыбкой уточнил:
- Так до свидания?

- До свидания! - выдохнула Валентина и, круто повернувшись, почти побежала в дом. - Что это я? - Диву давалась она своему поведению. Теперь ее жизнь приобрела новый смысл. Она будет его ждать! В этом не приходилось сомневаться. Валентина опять подбежала к зеркалу. Раскрасневшееся довольное лицо немолодой женщины показалось ей незнакомым.
- Мама, а он уехал? - сынок вернулся из школы. - Ой, это ты что приготовила?
Валентина погладила Федора по голове и отправила мыть руки. Она загадочно улыбалась.

Нелли никак не ожидала, что коллеги помогут ей с организацией похорон и поминок отца. Она теперь поняла, что, в сущности, люди они неплохие. Зря не доверяла им. И сейчас, сидя на кухне, она рассказывала двум сотрудницам о последних событиях.

- И вам принесли такие деньги? Как вы думаете, почему?
- Понятия не имею.
- Из-за этих денег теперь у вас такое горе. Незнакомый человек вовлек вас в эту историю…
- В недобрый час появилась у меня эта Тапикова. Знать ее не знала!
- Что теперь-то думаешь делать? - спросила Земфира, преподавательница французского.

- Маму выхаживать надо, - кивнула Нелли на дверь спальни, где теперь лежала еще очень больная мать. И, как будто услышав разговор, родительница застонала и попросила пить. Сослуживицы еще недолго побыли у Нелли, перемыли всю оставшуюся от поминок посуду и засобирались по домам. Нелли осталась вдвоем с матерью.
- Доченька, из-за чего на нас напали, что им нужно было?

- Мамочка, их уже поймали. Они нас, по-видимому, с кем-то спутали, - у Нелли не находилось больше никакого разумного объяснения.

Вмиг по чьей-то злой воле она стала несчастной неустроенной женщиной с больной матерью на руках. Грош цена теперь ее броской моложавой внешности. Кому она теперь нужна с ее проблемами? И главное - как их решать? Она с ужасом прикинула, что небольшие сбережения стремительно уходят. Непредвиденные печальные траты поставили ее перед лицом нищеты. Действительно, как ей жить на зарплату неостепененного преподавателя, как ей подрабатывать, когда лежачая больная требует ухода, где взять деньги на сиделку? Одним словом, замкнутый круг. Вот и наступил конец ее шаткому благополучию. Ее как бы обдало могильным холодом в собственной квартире.

Она и раньше осознавала зыбкость своего положения. Но пока ты здорова и на постоянной работе, то еще можно быть платежеспособной и даже производить впечатление успешной, но стоит самой заболеть или родителям, - и все! Проблемы, кругом проблемы. Придется продать родительскую квартиру и жить на эти деньги с престарелой мамочкой. Нелли вдруг стало до того тяжко на душе, что она с усилием вышла из спальни. Теперь ей было понятно выражение: "Горе придавило". К людям надо пойти, к людям. Она решила, что завтра же выйдет на работу. Нескончаемый учебный процесс, молодые лица студентов должны помочь ей выкарабкаться из пучины безысходности. Нелли больше слышать не хотела про уголовников, очные ставки, расследование. Пока, правда, ее никто к этим действиям и не привлекал.

Больцов собирал вокруг себя оперативников и обсуждал с ними ход операции. Главная задача - не допустить больше жертв. Последняя жертва Котик уже был переведен из реанимации в палату интенсивной терапии. Его не разрешали беспокоить, но Больцов настоял на допросе, заверив, что не утомит больного.

Котик отравился большой дозой снотворного, растворенного в воде. Он выпил из графина, стоящего в спальне супругов. Криминалисты обнаружили, что вода со снотворным была налита давно, появился даже осадок. Так что для кого это снадобье предназначалось, было непонятно. Не исключено, что зелье предназначалось для супруги или сама супруга оставила отраву на столике. Хотя если развивать эту версию, то, возможно, она приготовила жидкость для себя, а так как она постоянно принимала сильно действующие препараты, то доза могла быть допустимой для нее и убийственной для неадаптировавшегося к подобным препаратам человека.

Больцов хотел уточнить, пила ли его супруга подобные лекарства. Котик сказал, что принимала и все жаловалась, что на нее уже ничего не действует. Он обычно не трогал графин, почему? - предпочитал воде сок, но тут с этими переживаниями схватил и выпил то, что оказалось под рукой. В результате допроса Котика получалось, что нет оснований для подозрений в покушении на его убийство. Схватил да выпил непредназначавшееся ему лекарство. Возможно, что Настя совершенно не думала, что Котик попьет из графина.

"Хоть здесь прояснилось!" - успокоился Больцов и ушел, пожелав "хозяину" скорейшего выздоровления. Но, судя по угрюмым бритоголовым молодчикам в черном, устрашающими компаниями маячивших возле навороченных джипов, их авторитету кто-то угрожает, и его армия была приведена в полную боевую готовность. Больцов прошел как сквозь строй, сопровождаемый их настороженными взглядами, и про себя отметил, что не хотел бы им попасться где-нибудь в темном переулочке. "И куда только милиция смотрит!" - вспомнил привычную фразу и осекся.

Валентина всю субботу суетилась по хозяйству. Обедать квартирант не пришел, хоть мальчуган и стучал ему в окно. После она услышала стук калитки и, посмотрев в окно, увидела, что Федор куда-то пошел. Так! Теперь у нее есть время сбегать до Соньки и занять денег. Она оглядела себя в зеркало, не слишком ли нарядно выглядит. Валентина погладила свою высокую грудь, затянутую в ворсистую ткань, которую еще так недавно сжимал Федор, и решила переодеться в свитер и длинную юбку. Юбки ей теперь хотелось носить исключительно длинные, романтического кроя, так как она припомнила типичную одежду паломниц и решила, что Федор должен разделять вкусы единоверцев. Жаль, что у нее нет романтических шляпок, только пуховый платок да вязаная спортивная шапочка. Ну, в чем ей теперь по улице ходить-то теперь?! В любом случае все дороги ведут к Соньке.

Сонька жила на другом конце деревни, Валентина сама к ней ходила редко, опасаясь встретить вечно пьяного ее мужа. Но тут было безвыходное положение. Сельмаг в субботу закрывается рано, и Валентина с несвойственной ей прытью оказалась у Сонькиной ограды.
- Со-о-н-я-я! - пронзительно закричала она. Из-за забора тотчас раздался захлебывающийся злостью лай, ему вторили псы из-за соседних заборов. - Со-о-н-я-я! - надрывалась Валентина. Наконец какое-то движение за оконными занавесками. - Со-о-н-я-я!

- Какого х… орешь? - высунулась из сеней всклокоченная голова Сонькиного благоверного.
- Соню позови.
- Шляется где-то!..
- А где?
- Пошла на!.. Убью!..
Пес, казалось, тоже лаял матом. Разочарованная Валентина побрела по пустынной улице, сопровождаемая заливистым разноголосым лаем из-за высоких заборов. Без денег идти в магазин? Хотя, может, присмотрю себе что сначала. И она прибавила шаг.

В промтоварной части магазина было пусто. Мужики в отдалении пили разливное пиво, гремели только что купленными прозрачными бутылками. "Пьют, пьют, никак не напьются!" - с ненавистью подумала она. И как бы прочитав ее мысли, местные мужики оглянулись на нее.
- Кого ищешь, любезная? Выбирай любого!
Она не удостоила их даже взглядом, рассматривая прилавок, слышала, что мужики злобно про нее сплетничают.
- Вишь, библятекарша! Брезгает нами. Вумная!
"Они правы", - подумала. И представила Федора, как небо от земли отличавшегося от опустившихся аборигенов.
- Ты что тут высматриваешь? - откуда ни возьмись появившаяся Сонька взяла ее под ручку.
- Только что у тебя была, там твой Ванька пьяный…
- Вот я и ушла, с утра дерется, - и показала припухшую багровую щеку. - Думаю, поброжу по деревне, а потом по обстоятельствам: если угомонится, то дома спать буду, если будет дальше буянить, к тебе пойду.
Такого развития событий Валентина не приветствовала, но, конечно, радостно закивала.
- Соня, ты мне можешь денег немного занять?
- Немного - это сколько?

- Девушки, будем что-нибудь брать? - перебила их продавщица. - Закрываемся!
- Все, забудь! - дернулась Валентина. - Пошли отсюда!
- Странная ты, Валька, какая-то сегодня. Вон юбку нарядную нацепила, на шапку брошку приколола. Праздник, что ль, какой?
Валентина загадочно улыбнулась.
- Соня, скажи как другу, как я выгляжу?
- На все сто! Я ж с фингалом, сейчас не конкурентка!
"А то, можно подумать, конкурентка!" - усмехнулась Валентина, оглядывая коренастую, коротконогую фигуру подруги. - Ты считаешь, что мне идет серый цвет? - вслух продолжила Валентина.
- По-моему, серый брюнеткам не идет, от него смуглый цвет лица кажется землистым, но ты сегодня ничего, даже румянец есть.

- Вот именно, не идет серый! А у меня, кроме серого пальто, шапки и платка, ничего нет! Шапочку белую хочу!
- Еще чего хочешь? - не без издевки спросила подруга. Не желая замечать иронии, Валентина ответила:
- Костюм новый, сапоги модные, белье хочу… красивое.
- Хотеть не вредно! - заметила подруга. - Нет у меня денег!
Незаметно они дошли до Сониного дома, похоже, пьяница утихомирился и лег спать. По крайней мере свет нигде не горел и было тихо.

- А то, может, ко мне пойдем? - сама испугалась своего предложения Валентина.
- Если что, в бане переночую, она еще не выстыла.
А завтра зайду! Пока, подруга! - и Соня крадучись вошла в свой дом.
"Зачем я пошла к Соне? Зачем говорила про наряды и безденежье? Как все глупо получилось!". Но хуже всего, что Соня придет к ней завтра, знакомить ее с постояльцем она совсем не хотела.

Она ждала появления Федора, ждала и боялась. Она не знала, как теперь будет смотреть ему в глаза, как, не смущаясь, поддерживать нейтральный разговор в присутствии сына. За ужином все встретились. Гость взял инициативу в свои руки. Вошел с тортом и фруктами. Сынок Валентины с удивлением рассматривал виноград, апельсины и яблоки, а что в красивой коробке находится торт, он даже не сразу понял. У Валентины оказались приготовленными разнообразные салаты, неизменная теперь в их доме фасоль, тушенная с овощами. Когда все трое оказались за столом, Федор окинул притихших хозяев ласковым взглядом и без обиняков сказал, обращаясь к мальчугану:
- Федор! Мне нравится твоя мама, что скажешь?

Федя этого и ждал и не ждал.
- Я - ничего! Как мама…
Валентина молчала, боясь спугнуть свое счастье.
- А как мама? - теперь уже Федор смотрел тяжелым мужским взглядом именно на нее.
Валентина вся зарделась, вскочила, чуть не опрокинув стул.
- Федор! - И протянула через стол руки гостю.

Он тоже встал и взял ее руки в свои. Ребенок сидя поглядывал то на одного, то на другого. - Федор! Живи с нами! - Валентина задохнулась от эмоций. Федор ее понял и с этого вечера, не таясь, перебрался в дом.
В воскресенье в полдень, когда они втроем по-семейному обедали, в калитку постучали.
- В-а-а-л-я-я!
- Это моя подруга Соня пришла, - морщась, прокомментировала хозяйка.- Пойду открою.
- Привет! Чего делаете? - ничего не подозревавшая Сонька счищала веником снег с сапог у крыльца.
- Ты как раз к обеду. Проходи!
- Здравствуйте! - остолбенела Сонька в дверях, во все глаза рассматривая красавца парня в расстегнутой холщовой косоворотке.
- Добрый день! - сказал он, учтиво вставая.
- Сына, принеси табуретку! - и ребенок послушно шмыгнул в свою комнату. Вдруг Валентине стало смешно. Она помогла с улыбкой раздеться подруге, усадила ее за стол.
- Знакомься, Федор, - парень опять вежливо приподнялся.
- А вы Соня?
Сонька кивнула и, отхлебнув горячего чаю, закашлялась.
- Ой, какая ты неловкая, - проворчала Валентина, убирая тряпкой разводы пролившегося чая с клеенки.
- Вы тоже работаете в библиотеке? - начал беседу постоялец.
- Да нет, я в столовой, буфетчица.
- Так я там этот торт покупал. Кстати, угощайтесь.
- Спасибо! Там Людка сейчас - моя сменщица.
А вы, наверное, виссарионовец?
- Все правильно, а это заметно?
- Конечно, вон вы какой интеллигентный и странно одетый!
Федор принялся машинально застегивать ворот рубахи.
- Соня, что ты такое говоришь?! Кто из нас не странно одетый?
- И то правда, - вспоминая вчерашний разговор, Соня добавила: - Твой землистый цвет лица серая одежда сильно подчеркивает.

- Спасибо, подруга! Теперь буду носить тот цвет, который нравится Федору.
- Мне нравится красный, - встрял сынок, подумав, что последняя реплика относится к нему.
- Надолго к нам?
- Скоро уже уеду.
- Насовсем? - допытывалась подруга, а Валентина затаила дыхание.
- Нет, что вы, будем обустраивать здесь нескольких новых членов общины.
- Совсем уже коренное население выживают!
- Так ведь никого насильно не заставляют дома продавать, местные жители сами ищут лучшей жизни.
- Ничего мы не ищем. Все спиваются. Жить не на что. Вот и продают последнее.
- Или так, - пожав плечами, согласился гость.

Освоившись, Соня окинула внимательным взглядом жилище Валентины. От нее не ускользнули такие детали, как рюкзак на стуле в спальне Валентины, джинсы на спинке ее кровати.
- Ну, я пойду, мой Ваня наказывал долго не ходить. Спасибо за прием!
Валентина накинула пальто, чтобы проводить подругу до калитки.
- Ну, ты даешь! Да ты ему в бабушки годишься!
- Соня, зачем ты так, как больно!
- Да шучу я, шучу. Только знай, тебе он не пара! Ничего хорошего тут быть не может!
- Ой, сама боюсь… Будь что будет!

Соньке совсем стало муторно на душе после похода в гости. Лучше бы никуда не ходила, ничего не знала! Появление красавца-любовника у подруги она восприняла как личное оскорбление. Да с чего это Валентине такое счастье? Она привыкла думать про одинокую мать с чувством некого превосходства. Ее Ванька хоть пьет и бьет, а все-таки мужик! Перед односельчанами она эту легенду старалась поддерживать. А тут - одна баба безответная, любой обидит. Сонька еще покровительственно поучала подругу:
- Заходи, когда Ванька друзей наведет, глядишь, и утянешь кого на ночку.

Валентина обычно отнекивалась:
- Не надо мне Ванькиных друзей. Обойдусь!
- Смотри, Валька, ты уже по женской части вся больная, сама рассказывала. Тебе мужик как лекарство нужен, - жалела Сонька вдову.

И на тебе - лекарство! Такой ото всего вылечит! Соня даже застонала, ясно представив лучезарный облик Валькиного любовника. "Чем она, кстати, больна?" - с этой мыслью Сонька понеслась к местной фельдшерице, которая, конечно же, должна быть в курсе Валькиных женских проблем. Раньше они никого не интересовали, но теперь весть о серьезном, лучше смертельном, недуге подруги могла бы несколько ее взбодрить.

В Курагино они прибыли в среду днем. Валентина первый раз в райцентре, а Федор, оказывается, неоднократно здесь бывал с разными поручениями от общины. Поэтому он, как только они вышли из автобуса, заметил:
- От автовокзала до больницы здесь рукой подать!
- Так, может, сразу туда и пойду.
- Лучше завтра с утра пораньше возьмешь талончик в регистратуре на прием, анализы тоже утром принимают, может, все сразу успеешь.
- Хорошо! Куда пойдем?

Федор повел ее в ближайшую столовую. Ей, может, потому, что проголодалась за дорогу, понравились кислый супчик, котлета с хрустящей корочкой и пюре. Федор же ограничился компотом.
- Федор, как ты можешь так мало есть? Откуда силы берешь?
- Привык уже, да и не мало вовсе. Я в дороге сок пил, а у друзей тоже кормить будут, просто тебе может еда не понравиться.
- Мы сейчас к ним поедем?
- Пойдем. Здесь все недалеко.

- Комсомольская улица? Надо же, название с советских времен здесь не сменили.
- Чтят традиции. Я видел, что и памятник Ленину сохранили - только перенесли с площади ближе к парку.
- Хочется все посмотреть своими глазами.
- Посмотришь, сейчас только зайдем, познакомимся, потом погуляешь.
- Какой сказочный терем стоит напротив автобусной остановки!
Действительно, если мастер чувствует дерево, то в его руках оживает сказка. Бревнышко к бревнышку. Резные коньки у крыши, ставенки на окнах. Деревянное кружево, кажется, светится изнутри. Душу надо вложить, чтобы образовалась такая красота.

Валентина стояла перед чужим домом и старалась рассмотреть каждую деталь фасада. Федор поглядывал на нее и загадочно улыбался. Вдруг калитка распахнулась, и высокий седой мужчина обратился к ним:
- Здравствуйте, гости дорогие! Что, автобус задержался?
- Здравствуйте, Артемий! Валентина в Курагино первый раз, немного осмотрелись.
- Заходите, заходите! Тамара вкусностей наготовила, пообедаете и в гостевой домик - отдыхать!
Валентина всему дивилась, даже времянка у них не времянка, а гостевой домик. А уж внешний вид по сравнению с ее времянкой отличается как небо от земли. Артемий провел их в натопленную горницу. Вся залитая солнечным светом, небольшая комната казалась музеем: резная деревянная мебель, пышущая жаром печь в изразцах, яркие занавески, скатерти и рушники, половички и дорожки, все самодельное и очень искусно сделанное. Валентина выразила искреннее восхищение.

- А это чьи картины? - она переводила взгляд с одного миниатюрного пейзажа на другой.
- Хозяйка моя Тамара рисует с детства, да вот и она сама!
Из сеней в распахнутую дверь вошла статная моложавая брюнетка в шерстяном сером платье с многочисленными оборками и отороченной пушистым мехом душегрейке.
- Здравствуйте, добро пожаловать! В домике для вас все приготовила, а сейчас - за стол!
Увидев не менее пяти аппетитно пахнущих, дымящихся блюд и обилие разнообразных фруктов, Валентина пожалела, что поела в столовой.

- Тамара, у вас очень красивые картины, вы талантливая художница! - Валентина выразила искреннее восхищение способностями хозяйки.
- Что вы, - застеснялась Тамара, - вы не видели картин нашего Учителя! Одна из его последних работ "Соня с арбузом" - настоящий шедевр.
- Не видела…
- Добро пожаловать в царство мастеров! - и Федор кивнул на Артемия: - Хозяин вон какой дом выстроил - местная достопримечательность теперь.
- Удивительные люди! - подытожила Валентина.

Далее перед Валентиной стоял выбор - посетить либо исторические места, либо магазины. Так как ей удалось перед поездкой выпросить в бухгалтерии зарплату за месяц вперед, не раздумывая, направилась в универмаг. Федор остался в доме: там ждали еще кого-то и были свои дела. Валентина обнаружила, что рядом с универмагом находится рынок. И она, не раздумывая, окунулась с головой в это царство торговли. Прохаживаясь между рядами, увидела изобилие относительно недорогой одежды, но ей со скромной зарплатой библиотекаря все было не по карману. Она делала вид, что ей не нравится цвет или фасон, но, похоже, и продавцы были в курсе этой игры. За своей спиной услышала их перешептывание:
- Денег нет! Чего ходят?
- Ага, музей нашли! Лапают все, а не берут.

Сразу захотелось уйти. Хотя вон продают башмаки, как раз у сынка старые порвались. Купить бы ему! Услышав цену, поняла: если купит, на себя денег совсем не останется. Пока мучительно соображала, продавщица наблюдала за ней с нескрываемым презрением. Уже хотела поставить сапожки на место, но голова Валентины вдруг перестала слушаться, она достала из кошелька несколько тысяч и протянула продавцу. Та даже растерялась, так как этого поступка совершенно не ждала от женщины. Произошла странная заминка: покупательница протягивает деньги, а продавщица тупо на них смотрит. Затем Валентина с гордым видом и с коробкой в целлофановом пакете прошествовала мимо злоречивых особ, которые теперь ей приветливо улыбались, а некоторые даже протягивали свой товар.

К выходу! Скорее к выходу! Но тут еще и магазинчики: "Сад и огород", "Книгомир", "Белье"! Вот белье она обязательно посмотрит, теперь в любом случае его не купить. Оказывается, Валентина не знала свои размеры. Нет, что она носит платья пятидесятого размера первого роста, - это понятно. Но что такое 90 С - это было для нее загадкой, хотя продавщица уверяла, что бюстгальтер как раз подойдет. Некоторые соблазнительные кружевные трусики были на вид большими, но на них был написан сорок четвертый размер. Девушка ей с улыбкой объяснила, что, пожалуй, это и есть ее пятидесятый, а иногда будет написан и сорок второй, и даже четырнадцатый (в зависимости от страны изделия).

- Все мерить теперь приходится! - намекнула продавец. Но пережить очередную порцию унижения Валентина не захотела и, поблагодарив, устремилась к выходу. А ведь она еще не зашла в универмаг. Валентина, как и многие женщины, с удовольствием ходила по магазинам. Увидев понравившуюся вещь, представляла, как ее наденет или куда поставит. В голове рождалась масса интересных идей, соблазнительных картин. Как фильм просматривался. Дешево и сердито! Совершенно безобидное удовольствие. Но сегодня попасть в универмаг не удалось - уже закрылся. Она совсем не заметила, как стало смеркаться в короткий зимний день.

Наутро постаралась неслышно выбраться из теплой постели. Будильник показывал без пяти минут шесть, и она с удовлетворением отключила звонок.

Не хотелось будить разметавшегося на подушках Федора, на руке которого только что спала. Быстро одевшись и сполоснув лицо у рукомойника, вышла во двор, что при деревенском образе жизни включает в себя ряд специфических действий. У хозяев почему-то не было собаки, а то Валентина перебудила бы весь дом. Но Тамара, оказывается, уже не спала и, выйдя на крыльцо, позвала в дом позавтракать. Сославшись на необходимость сдать анализы, Валентина поблагодарила и вышла за ворота. Несмотря на потемки, село уже проснулось. В домах горел свет, на улице были и люди, и машины, и автобусы. Она хотела спросить, как добраться до больницы.

Но поняла из разговоров, что жители потоком направляются именно туда. Действительно, минут через пятнадцать она была уже в поликлинике, но далеко не первой. Каким-то таинственным образом щуплые бабульки и заходящиеся в жутком кашле древние старички оказались в очереди впереди нее. Так как люди все подходили и подходили, яблоку, казалось, негде упасть в недостаточно большом помещении поликлиники. Регистраторы суетились в поисках карточек пациентов, талончики выдавались в одном окошечке. Процесс стояния в очереди для Валентины затягивался, она поняла, что вперед нее к окошечку попадают позже пришедшие люди. Что поделаешь, утешала себя - ветераны, льготники.

Стариков надо уважать!
Наконец вожделенный талончик был в руках, но на нем написано обеденное время. Она оторопело взглянула на часы - полдесятого! О каких анализах она мечтала?! Врач после осмотра направит на анализы, как это она имела глупость надеяться и у врача с утра побывать и анализы сдать в один день! Может, сходить перекусить куда? Но она уже боялась расслабляться и уходить из поликлиники. Перед кабинетом гинеколога была внушительная очередь. Казалось бы, время указано в талоне, приходи к нему! Но интуиция Валентину не подвела:
- У меня на двенадцать тридцать.
- Живая очередь, - сурово произнесла грузная тетка.
- У вас на какое время?

- На четырнадцать, но у меня автобус в час - никого не пропущу!
- Да раньше-то и не пройдешь, - улыбнулась сухонькая старушка в шляпе, - диспансеризация льготников!
- Чего? - вскинула брови тетка.
- Давайте через одного - одна по талону, одна по направлению.
- У меня направление, - оживилась было Валентина, но ее тут же осадили, - от предприятия, профосмотр, например…
"Дело ясное, что дело темное. Никуда отсюда отлучаться нельзя. Занять очередь и терпеливо сидеть. Сидеть - хорошо сказано", - перебила сама себя. Обе скамейки заняты, даже стулья откуда-то приволокли, так что надо просто найти себе место и съесть хотя бы конфетку, благо нашла ее у себя в кармане.

Через час-другой у Валентины начала кружиться голова, стали подкашиваться ноги. Ей захотелось вдохнуть свежего морозного воздуха. Рискнула растолковать за ней стоящим, за кем она заняла очередь, и взяла пальто в раздевалке. "Скоро, уже скоро! - успокаивала она себя. - Интересно, чем сейчас занимается Федор? - Она заулыбалась своей мысли и представила точеный профиль на белых простынях. И тут же усилием воли переключила мысли на другого Федора, сыночка. - Все хорошо! Гостинец Федечке уже купила. Где тут магазин?".

Ей посоветовали завернуть за угол, пройти мимо нового многоэтажного роддома и выйти прямо к магазину "Саяны". Ассортимент магазина ей очень понравился. "Глазами бы все купила", - как говорит подруга Сонька. Но Валентина ограничилась пакетиком сока и пирожным. Когда после импровизированного обеда она подошла к кабинету гинеколога, страждущих оказалось сравнительно немного, и она даже примостилась на скамейке. Теперь решила сидеть до победного конца.

- Очередя, очередя. Замучисси! - вытерла сморщенные губы платочком сидящая рядом старушка.
- Сидела бы дома, бабушка! Молодым и то тяжело дожидаться!
- Можа че у мене страшно. Проверяюся.
- Меньше знаешь - крепче спишь!
- Че? Каки таперича вумны!
- Эх, раньше врачи были! - заговорила другая старушка в шляпе. - Людей подолгу выслушивали, к каждому свой подход, а главное - лечили.

- Помню. Вишневская Вера Демьяновна долго здесь гинекологом работала. Скольким женщинам помогла, в ночь в роддом вызывали - всегда приходила!
- Татьяна Тимофеевна еще была, тоже безотказный работник, грамотный!
- Да все они грамотные были! Помню, глазник Топоркова Елена Ивановна, царствие ей небесное…
- Причем тут глазник?

- Да раз вспоминать начали… Так вот Елена Ивановна мне глаза в свое время спасла, вылечила сильный ожог известкой.
- А я помню Марию Ивановну Хоменко - сына моего вылечила. Только она поняла, что у него дифтерия, и вовремя удалила пленки. Теперь у сына - дети взрослые, а мог бы умереть в три года…
- Извините, вы что-то путаете, Мария Ивановна баклабораторией заведовала…
- Так это потом, а до этого ни один десяток лет была бессменно детским врачом.
- Тогда еще Казаков главным врачом был?
- Казаков ли, Маштаков ли - уже не помню.

- Заходите! - это медсестра перебила беседующих старушек, и одна из них исчезла за вожделенной дверью.
Валентина поздно ушла из больницы. Ничего определенного врач не сказала. Нужны, оказалось, дополнительные обследования. Валентина тупо перебирала ворох направлений и старательно делала вид, что слушает разъяснения медсестры, когда и куда нужно приходить. Да тут дел еще на несколько дней!
- Когда все анализы сдадите и получите результаты, то сразу ко мне на прием записывайтесь! - откуда-то издалека услышала она слова врача.

- Спасибо, доктор!
"Завтра еще день побуду, что успею - сделаю и вечером поедем домой. Необходимо будет еще приезжать как минимум на неделю. Отпуск, что ли, взять? - думала она с тоской. - Как там домовничает ее Феденька? Как жаль, что дома нет телефона. Но, конечно, у него все в порядке. В противном случае ей бы Соня из столовой позвонила на мобильный Федора, номер которого она предусмотрительно записала подруге".

Как жаль, что у нее самой нет мобильника, а то бы вмиг со всеми поговорила. Федор говорил, что весь четверг будет занят допоздна. Значит, у нее есть время немного походить по селу и прийти к хозяевам уже вечером. Она вышла через узкий проход с вертушкой c территории райбольницы. Огляделась и зашагала прямо, обнаружив неподалеку слева старенький автовокзал, куда их вчера привезли. Площадь перед ним была полна автобусов. Странно, сегодня утром она проскочила мимо этих мест, ничего не запомнив и не узнав.

А вон налево через дорогу находится столовая, где они вчера обедали. Желудок послушно изобразил чувство жуткого голода. Да, действительно, пора бы и поужинать, но, вспомнив, что ее финансовые возможности после покупки ботинок для Феденьки стали более чем скромными, свернула за угол.

Недлинная улочка вскоре уперлась в современное здание с вывеской: "Гостиница Туба". Вот посмотреть бы на речку Тубу. Ей говорили, что Курагино стоит на большой и красивой реке. На ее вопрос сразу же с готовностью ответили. И она, следуя указаниям, свернула налево и увидела, что улица идет как раз вдоль реки. А если еще пойти не по улице, а по дорожке, то можно справа от себя увидеть величественную реку, сейчас представляющую огромное заснеженное поле с чернеющим деревьями противоположным берегом. Редкие рыбаки сидели над выдолбленными лунками и скорее слушали тишину и наслаждались покоем, чем осуществляли ловлю. Она подошла к беседке, точнее, к огражденной смотровой площадке, и встала, облокотясь на перила.

Темнота сгущалась, и противоположный берег уже почти не было видно. Колючий ветер жег лицо. Как там Феденька? Она двинулась дальше к парку.

В окнах уже горел свет. Фонари у домов и в парке достаточно освещали все закоулки. Она еще подумала: как же здесь должно быть хорошо летом. И как, наверное, приятно жить, наблюдая каждый день из окон такую великолепную реку и парк. Постояла у памятника декабристу Тютчеву, узнала из таблички, что он здесь умер во время сибирской ссылки. Она рассматривала припорошенные снегом поднятые к небу руки в цепях. Не родственник ли знаменитого поэта? А вот еще камень, но снег и ели вокруг. Подойти все же захотелось. Утопая сапогами в снегу, она направилась к камню и прочитала, что это памятник жертвам политических репрессий. Да, и эти края не миновали славные и не очень события из истории страны. Боже, совершенно окоченели ноги, и в парке больше никого нет! Половина шестого вечера, куда все подевались? Сюда в будний день в это время явно никто не спешил. А вот и стела со звездой. Аллея славы с многочисленными фотографиями фронтовиков, бесконечные списки доблестно воевавших курагинцев. Вечный огонь горит у подножия монумента в их честь.

Парк большой! Боясь заблудиться, она поспешила к выходу. Старинное здание напротив, видимо, банк, затем музей… Жаль, уже закрыт! Дальше, похоже, площадь, заполненная машинами, административные здания, магазины… Куда теперь идти? И опять ей любезно растолковали, что улица Комсомольская совсем недалеко.

"Зайду в магазин и куплю торт. Нет, торт они есть не будут!" - сразу же спохватилась и уже через пятнадцать минут вручала Тамаре пакет со свежими фруктами. Федора все еще не было, она не решилась попросить хозяев позвонить ему с домашнего на мобильный. Все в порядке! Он же предупреждал, что будет поздно. После ужина на кухне с Тамарой (хозяин тоже отсутствовал) было предложено послушать аудиокассеты с проповедями Учителя. Тамара слушала изречения благоговейно, Валентина же пыталась вдуматься в смысл услышанного: "Не прелюбодействуй. Сие развивает способность отдавать предпочтение плотским усладам и пребывать в слепости по отношению к тому, что ты приносишь вред душе другого человека. Нести вред душе другого человека есть тяжелейший грех. Способность приносить вред душе превращает тебя в никчемное существо…".

- Тамара, откуда эти изречения?
- Заповеди Учителя, - улыбнулась хозяйка. - Разве Федор вам не давал послушать?
- Нет, речи о вашем учении не было. Можно мне кассету купить?
- Пожалуйста, возьмите! - Тамара взяла еще одну кассету из ящика буфета и протянула ей. - Это вам от меня на память, могу книги подарить, да у Федора все есть, только попросите.
- Давайте еще послушаем, - улыбнулась Валентина.
"…Стремление ублажить плоть всегда кончается страданием".
- Вон, кажется, и Федор идет! - подскочила Валентина, несколько обескураженная изречениями с кассеты.
- Вы правы, - улыбнулась Тамара, убирая магнитофон с кухонного стола.

В ту ночь Валентина не могла заснуть. Лежала и смотрела в потолок в чужом доме. Слова заповедей теперь не давали ей покоя. Некоторые изречения смутили ее. А правильно ли она поступает? Что для нее сейчас самое главное? Она даже себе побоялась откровенно ответить на этот вопрос. Валентина запустила руку в густые локоны спящего Федора и блаженно сжала в кулаке упругую прядь. Так и лежала без сна, не в силах разжать пальцы. Почему-то было неспокойно на душе, несмотря на мерное дыхание спящего рядом мужчины. Наконец потолок как бы поплыл на нее, а стены комнаты отступили. Валентина плавно переходила в другое измерение - сон. И вдруг она увидела, что к ней идет (или летит) ее Феденька. Детская фигурка, вначале маленькая, стремительно приближалась из глубины потолка. Ее мальчик был почему-то нагой и окружен золотым свечением со всех сторон.

- Феденька! - ей казалось, что она встала и пошла к нему.
- Мама! Сейчас ко мне нельзя! Прощай!
- Почему нельзя? Ты где?!
- Сам не знаю, - развело руками удаляющееся тельце.
- Феденька! Феденька! - Валентина, сидя на постели и вглядываясь вверх, судорожно рванула к себе спящего Федора.
- Что с тобой?! - он перехватил ее руку и старался освободить свои волосы. Валентина в полном ужасе раскачивалась взад-вперед. Он заглянул в ее застывшие глаза. - Что случилось?

- Не знаю, - выдохнула она, - но что-то ужасное. Сон очень нехороший видела. Сына.
- Надо было его с собой взять, а то, я вижу, постоянно волнуешься.
- Надо было… Федор! Я поеду завтра же с утра.
- Давай Соне с утра позвоним!
- Позвоним! Но я в любом случае еду.
- А как твое обследование?
- Федор! Я должна завтра уехать с первым же автобусом. Пойми меня - я мать!
- Понимаю… - Федор встал и нажал на подсветку часов. - Полчетвертого.
- Прости меня, понимаешь, Феденька мне очень дорог… Он единственный, кто мне очень дорог…

Федор резко повернулся:
- Понимаю… Ты не будешь ложиться?
- Я посижу тут, - она показала на краешек кровати. Он взял ее за плечи:
- Ну успокойся! Сама ведь что-то придумала. Это всего лишь кошмарный сон.
- Действительно, - она тряхнула головой, стараясь как бы сбросить с себя предчувствие беды. Но до самого утра глаз так и не сомкнула.

В семь часов она уже была на автовокзале. Федор ей купил билет. Удивленные таким неожиданным отъездом хозяева наспех собрали гостинцев для Феденьки. В другом пакете лежали новые ботинки.
- Я сегодня позвоню Соне, надеюсь, она скажет мне все новости. Планирую в воскресенье приехать. Может, ты зря с больницей недоделала?
Валентина вскинула на Федора постаревшее лицо и ничего не сказала.

На следующий день Софи была во всеоружии своей красоты. Обтягивающий коричневый кожаный костюм, сапоги на высоких каблуках до колен, тяжелые браслеты на шее и руках. Панк, рок или что там еще? Нет, скорее женщина-вамп. Взбитые белые волосы, агрессивный макияж с карминно-красными губами… Она не хотела, но так у нее все само собой получилось. Натуру не скроешь!

Федор остолбенел на пороге, завидев экстравагантную особу на фоне окна. Дива, позвякивая браслетами, шла прямо на него. Он даже не знал, что сказать. Она подошла почти вплотную, их лица были на одном уровне, несмотря на то, что Федор был высоким мужчиной.

Он вздрогнул, ощутив ее руку на своем плече. Браслеты звякнули, пьянящие духи ударили в ноздри, алый рот приоткрылся.
Вдруг дверь офиса распахнулась, комната заполнилась бритоголовыми молодчиками в черном. Федора немедленно схватили, на его запястьях защелкнулись наручники.

- Кто такие? - завизжала Софи, от неожиданности даже не испугавшись.
И тут в комнату вальяжно вошел Котик.
- Я милицию вызову! - не нашла ничего лучшего сказать Софи и попыталась снять трубку. Шнур тотчас выдернули.
- Я по-хорошему хотел во всем разобраться. Теперь уж как получится. При тебе с проповедником поговорить или выйдешь?
- Он-то тут при чем?!
- Начинайте!

Парни немедленно подвесили Федора за наручники на торчащий от картины крюк в стене. Сразу же последовали резкие удары по почкам. После удара наотмашь по позвоночнику Федор обмяк и провис на крюке.
- Что вы делаете?! - пыталась прорваться к избиваемому Софи.
Котик мельком взглянул на нее и усмехнулся.
Он неторопливо подошел к Федору, которого, встряхнув, поставили на ноги. Котик ласково откинул длинные волосы, свесившиеся на лицо Федора, и попытался заглянуть в глаза:
- Говорить будем?
- Что вам нужно?
- Компьютер зачем включал, винт зачем подменил?
- Не было!
- Было! - последовал очередной удар.
- Не трогал компьютер!
- Чего в "Истоке" забыл?
- К Софье Петровне пришел.

- Забирай своего красавца, - и Котик так резко сдернул наручники с крюка, что Федор зашатался и еле удержался на ногах. - Наш разговор еще не окончен. Ты у меня на крючке, - и, демонстративно ткнув кулаком в осиротевший крюк, удалился. Парни молча сняли наручники с бледного до синевы Федора и один за другим быстро покинули помещение.
- Кто они такие? - Федор без сил откинулся на стуле.
- Это Котик, можно сказать, совладелец предприятия, тут недавно близких ему людей убили, поэтому он себя не контролирует.

- Кого убили?
- Вот, выпейте! - Софи поднесла к его губам стакан с ледяной водой. Федор вначале попытался разжать стиснутые пальцы, но удачнее оказалось попить из рук Софи.
- Спасибо! - он тряхнул головой и потянулся рукой к пояснице. Тут же застонал от дикой боли. Софи задрала его свитер и рубашку. Вся поясница заплыла огромным багровым синяком.
- Может, "скорую" вызвать?
- Да обойдусь, наверное. А то долго врачам объяснять придется, почему у вас людей калечат.
- Говорю же, он не в себе. Сам ведет расследование убийств. Да и я тоже этим займусь.
- Каких убийств? - застонал Федор.
- Вы, что, не слышали об убийстве хозяйки "Истока"?
- Ну, положим, читал, соболезную, а что еще?
- Жену у Котика взорвали, вот что!
- Да, ведет он себя неадекватно, повадки бандитские, а вы говорите совладелец…
- Одно другому не мешает, - вздохнула Софи. - Вызвать такси?
- Пожалуй! - согласился Федор.

Выяснилось, что дойти самостоятельно до машины не представляется возможности. Федор просто с трудом поднялся и снова со стоном рухнул на стул. Он дал Софи ключи закрыть офис общины, и она заметалась, сворачивая все текущие дела и закрывая также "Исток".

Вызвать милицию Федор категорически отказался, хотя Софи с удовольствием организовала бы неприятности Котику. Рискуя снова искалечить вылеченную недавно ногу, Софи тащила к машине смертельно бледного Федора. Она поняла, что без ее помощи он не сможет покинуть такси, подняться на свой этаж. Когда они вдвоем с таксистом осторожно вытаскивали его из машины, у Федора на лбу проступили капельки пота. Он старался дышать глубже, чтобы не потерять сознания. "У него, похоже, сломаны ребра", - пришла к неутешительному выводу Софи.

- Какой у вас этаж? - они стояли перед названным Федором пятиэтажным домом. Софи не представляла, как она его потащит, если он назовет пятый.
- Спасибо, я теперь доберусь!
Софи стало неприятно, что он, несмотря на свое состояние, не спешит показать ей свое жилище.
- Тогда до свидания! Поправляйтесь! - она отступила от него, хотела уже развернуться и зашагать к остановке, но он повалился на колени. Накинутая дубленка упала в снег, и Софи прямо через свитер заметила устрашающую опухоль, опоясывающую талию Федора.

- Номер квартиры! Какой у тебя номер квартиры? - Софи от волнения перешла на ты.
- Четвертая, второй этаж, ключи в правом кармане дубленки.
- Мужчина! Помогите нам добраться до квартиры! - Софи обратилась к спешащему в этот же подъезд господину. Вдвоем они успешно доволокли Федора до дверей его квартиры. Софи сама неумело орудовала чужими ключами у неказистой двери. Господин прислонил Федора к стене и с комментарием: "Скорую" бы вызвать!" - удалился.
Первое, что ей бросилось в глаза в однокомнатной квартире, - это большой портрет человека с возвышенным библейским лицом в красной мантии. "Их царь и бог - Виссарион", - догадалась Софи.

Резная деревянная мебель, ковры ручной работы, горы книг и кассет на массивном столе. Никелированная кровать с периной, множеством подушек с кружевными наволочками - все безупречно белого цвета - вот, пожалуй, самые заметные детали этой необычной комнаты. Софи сняла накинутую дубленку с Федора и усадила его на белоснежное покрывало.

- Федор, вы один живете? - он утвердительно кивнул. - Ложитесь! Я попытаюсь заварить чай и дать вам анальгетик.

Он снова кивнул, ложась на постель. Софи заскочила на маленькую кухню. Обнаружила там массу засушенных букетов из трав. Но можно ли их заваривать в качестве чая или это просто украшения в память о лете? Полочки с туесочками, резной буфет со множеством отделений. Ага, вот в стеклянной банке, кажется, шиповник! Его и заварим! Софи поставила доисторический чайник с водой на конфорку газовой плиты и принялась искать спички. Вот и жалкий коробок с несколькими спичками. Да, эта кухня представляла разительный контраст с ее high tech kitchen. Не сказать, что он очень беден, одевается добротно. Предметы интерьера здесь недешевые, просто совсем другой стиль, и, видимо, совершенно другие интересы в жизни. Она окинула взглядом нарядные шторы с рюшечками, рушнички и полотенчики в утрированно-народном стиле. "Здесь не обошлось без женской руки, - вынуждена была констатировать Софи. - Я о нем совершенно ничего не знаю!".

Заварив шиповник в большом бокале и не найдя никаких лекарств в ящичках, она подошла к Федору. Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал. Она вглядывалась в его осунувшееся лицо, спутавшиеся длинные волосы на подушках, пальцы, нервно теребившие толстый свитер бежевого цвета. Пришлось признаться себе, что он становится все более и более ей небезразличен. Конечно же, она поможет ему подняться на ноги. Почему он отказывается от медицинской помощи? Ему обязательно надо будет сделать рентген. Она привезет ему сюда знакомых врачей. В любом случае все возьмет под контроль.

Но сейчас он себя слишком плохо чувствует, возможно, его уже тяготит ее присутствие. Но как оставить одного в беспомощном состоянии?
- Может, чаю выпьете?
- Спасибо вам, Софья Пе…
- Можно просто Софья или Софи…
- Софи, - силился улыбнуться Федор, - я попозже попью чай, - и глазами показал на стол. Софи подумала, что ей пора уходить. Она поставила бокал, оглянулась в поисках телефона, его нигде не было, как, впрочем, и телевизора, и другой привычной бытовой техники.
- У вас есть в квартире телефон?
- Нет, а мой сотовый вы знаете, кстати, где он?

Мобильник оказался в кармане его дубленки. Софи взяла с Федора обещание, что он ей позвонит, если что-либо понадобится. Она же заверила, что в любом случае приведет сюда знакомого хирурга проверить, целы ли кости. Перед уходом заглянула в старенький холодильник: каша в кастрюльке!

Хорошо, пусть ест кашу, и она с отвращением положила несколько ложек затвердевшей перловки на тарелку и поставила еду на стол рядом с бокалом. Хотя ей не верилось, что он в состоянии сегодня подняться и ходить по квартире. Поэтому Софи взяла на кухне табурет, поставила его рядом с кроватью и водрузила на него еду рядом с мобильником. Когда она захлопнула за собой входную дверь, опять засомневалась, правильно ли поступает, бросая его одного. "Приеду домой и сразу же ему позвоню!".

Софи вдруг почувствовала, как похолодало на улице. Ее наряд подходил для передвижения в машине, но никак не к пешей прогулке по рабочим окраинам Иткутска. Она даже не знала, где здесь автобусная остановка. Название улицы Светлая ей ничего не говорило. Как долго теперь будет добираться отсюда до своего современного микрорайона? Она корила себя, что не вызвала такси к подъезду его дома.

"Да, я серьезно увлечена, раз забыла про себя, - эта мысль ее уже не удивила, - но что теперь делать, чтобы не натворить больших глупостей?".

Для начала она зашла в ближайший магазин, причем интерьер и содержание продуктового магазина соответствовало доисторическому сельмагу, ей даже показалось, что она перенеслась в другое измерение. Продавщица понятия не имела о телефоне женского такси.

"Что это я?" - вдруг сообразила Софи и через свой мобильный нашла нужный номер. Ей пообещали, что розовая тойота прибудет к магазину "Ценопад" через четверть часа. Софи теперь оставалось только разглядывать прилавки и посетителей. Ей было неуютно находиться среди угрюмых, плохо одетых людей. На нее злобно косились, а один подвыпивший мужичонка в рваных кроссовках и засаленной копеечной куртенке показал ей купюру и спросил: "Пойдешь со мной?". Она с ужасом поняла, за кого ее здесь принимают, и выскочила пулей из магазина, благо такси уже показалось на повороте.
Оказавшись дома, Софи ринулась в душ, чтобы смыть свои приключения и впечатления от них. Расхаживая по квартире в банном халате, она постоянно думала о Федоре. Когда услышала приглушенную мелодию своего мобильника, сразу же подумала, что это он, и ринулась на звук. Оказалось, звонит Нелли. Она сегодня заходила в "Исток", чтобы повидать Софи, но там, естественно, все было закрыто. Нелли! Нужна ли ей сейчас Нелли?

- Рада вашему звонку, Нелли Александровна! Я очень занята, но как только освобожусь, приглашу вас к себе домой, надеюсь, адрес мой помните?
- Конечно, конечно! Только хочу предупредить, что в ближайшие дни меня не будет в городе.

Рейтинг

В этом разделе

Добавить комментарий

Обновить

Десять минус три будет, прописью?