Золотой Алдан

Ивану Васильевичу Сущенко скоро девяносто. Копна седых волос, живые, ясные, проницательные глаза. Он крепко пожал мне руку, радушно пригласил в уютную, маленькую комнату. Сначала показал альбом с фотографиями шестидесятилетней давности. Вот Юрий Александрович Билибин, Борис Евграфович Алдаданов, Александр Павлович Серебровский, Алексей Алексеевич Семенов, Иван Дмитриевич Папанин, тогда еще молодой, никому неизвестный. Каждый из них внес заметный вклад в освоение и исследование Крайнего Севера и Дальнего Востока. А вот и прииски, какими они были в начале двадцатых годов. Глухомань, нехоженая вековая тайга.

Алдаданов Борис Евграфович, 1890 года рождения, уроженец г. Владивостока, образование высшее русский, член ВКП/б/ с 1921 года. Окончил институт цветных металлов.

Сущенко - участник гражданской войны, один из организаторов добычи золота на Алдане. В конце 30-х годов не избежал участи многих своих товарищей - был необоснованно репрессирован. После реабилитации долгие годы работал на предприятиях "Союззолото".

Сгущаются сумерки. Из окна пансионата, где проживает Сущенко, видны серебристая полоса канала, перелески, где-то за мостом шумит многолюдная Москва. Иван Васильевич начинает свой рассказ.

Сейчас, перебирая в памяти события тех лет, я часто задаю себе вопрос: что влекло нас туда в суровую, необжитую тайгу. Какая сила заставляла меня, дипломированного инженера (а таких в то время негусто было) вести кочевую жизнь, подчас подвергаться смертельной опасности? Ответ однозначен: в Север влюбляешься раз и на всю жизнь. И если злые вьюги, мошкара, гнус, неустроенность быта не оттолкнут тебя, то останешься его патриотом навсегда.

Сейчас много говорят о романтике. Наверное, это важно, не буду спорить. Но нас звало чувство долга. Стране в те годы нужно было золото. Много золота. Чтобы покупать за границей машины, станки, металл, паровозы, пароходы и другое. Однако, золотой запас страны был разграблен при Временном правительстве, потом колчаковцами и деникинцами. Золотые прииски были разорены, золотопромышленники бежали за границу и увозили с собой документы о разведанных участках. Части 5-ой Дальневосточной армии под командованием В.К.Блюхера были преобразованы в трудовую армию и направлены на прииски Верхне-Амурской компании. Они располагались на левом притоке реки Алдан - Тимитоне в 320 км от стан. Большой Невер Уссурийской железной дороги. Разведчики золота Степан Флусов и другие сообщили Блюхеру о районе своих поисков на Алданском нагорье. Блюхер срочно организовал партию из 50-ти человек и направил ее на Алдан. Но поход окончился трагически: партия была уничтожена недобитыми бандами ген. Пепелева, бродившими в тайге. А в это время якут-охотник Тарабукин возвращался из тайги в Якутск. На одной из ночевок он, набирая из маленького ключа воду, увидел на дне несколько самородков золота. Таких самородков он набрал около фунта. Добравшись до Якутска, Тарабукин сообщил о своей находке, и указал место, где обнаружил золото.

Совнарком Якутии организовал поисковую партию из 20 человек. Во главе был поставлен Владимир Петрович Бертин, коммунист, бывший командир полка латышских стрелков. Тарабукин провел партию до ключа, где были найдены самородки, назвали этот ключ "Незаметный". На речке Орта-Сала, в которую впадал ключ Незаметный, заложили прииск, назвав его тем же именем. Это и есть место, откуда начался золотой Алдан.

Слухи о находках золота с быстротой молнии облетели Восточную Сибирь и Дальний Восток. На Алдан ч/з ст. Большой Невер по бездорожью бросились сотни и тысячи людей разных национальностей. Началась золотая лихорадка. Недаром назвали Алдан "Якутским Клондайком". К июню 1924 года сюда прибыли около 5000 человек. Вскоре были открыты прииски Верхнезаметный, Турук.

Ему поручили провести среди эвенков выборы родовых советов. Он начал перепись всех родов. Это так напугало эвенков, что они откочевали со своей территории. Бумаг, всякой переписи они боялись. Ведь до революции купцы записывали их долги, а потом грабили, ссылаясь на недоимки. Один из эвенков выглядел очень огорченным. Узнали, что его восьмилетняя дочь не имеет имени, так как носители имен (в царское время - священнослужители) давно не посещали эти места. Я предложил "крестить" девочку по-советски, назвать ее Октябриной. "А ты, что ли поп?" - спросил отец девочки. "Печать у тебя есть?" Мы показали ему служебный блокнот Б. Е. Алданова с типографской надписью: "Нач-к отдела валютного фонда Наркомфина СССР". Была у Бориса Евграфовича и медная печать. На листе из блокнота мы написали удостоверение, в коем была указано, что девочку, родившуюся в 1917 году, зовут Октябриной Романовной Ивановой. Позже в 1939 году мы с женой ехали этим же маршрутом в отпуск. Зимовье было переполнено. Зимовщик проводил нас на факторию "Дальпушнины" Оказалось, что заведующий факторией мой знакомый Роман Иванов. "А где же Октябрина? - спросил я. "Октябрина учится в техникуме", - с гордостью ответил он. Тракторный отряд двигался дальше, короткий световой день, частая починка мостов.

Шестого ноября 1925г. добрался до зимовья Тында (теперь это город Тында - столица Байкало-Амурской магистрали). А тогда на берегу реки стояли ветхое зимовье и домик телеграфиста. Лед на Тынде был еще слабый. Для проезда тракторов его надо было укрепить. Сделали настил из веток, снега, полили водой. С большим трудом добрались до Яблоного хребта и там попали в снежные заносы. Дальше тракторы двигаться не могли. Мы решили разобрать их и везти на санях. Наконец наш отряд благополучно прибыл на Незаметный. Мы получили благодарность от правительства Якутии за успешное выполнение рейда.

После этого перехода мне поручили организацию транспортировки грузов на Алдан. Тут впервые мы применили зимники, то есть прокладку зимних дорог по нехоженой тайге. Конечно, идею строительства зимников мы в какой-то мере переняли у местных жителей. Но если для них зимник - это дорога для гуж. транспорта (лошади, олени), то мы использовали зимник для автомобилей и тракторов. Эти дороги полностью себя оправдали. Посудите сами, сколько же надо было заготовить фуража для десятков тысяч лошадей. И это в условиях Якутии, где как говорится, десять месяцев зима, остальное лето. В эти годы я познакомился с Иваном Дмитриевичем Папаниным. Он возглавлял строительство радиостанции в поселке Томмот. Мы часто встречались с ним. Подружились. В нем поражали целеустремленность, смелость, великолепные качества организатора.

Вообще, должен заместить, везло мне на интересных людей. Я показывал Вам в альбоме фотографию А. А. Семенова. Удивительной личностью был Алексей А.! Высокообразованный инженер, бывший политкаторжанин. Он внес заметный вклад в освоение богатств Восточной Сибири. Был душой общества. Пользовался большим уважением у местного населения. Семенов был знаком с А. М. Горьким и переписывался с ним. А знакомство это произошло во время поездки Алексея А. в 1927 году в Италию. Он посетил писателя на Капри. Его рассказ о Восточной Сибири, Якутии вызвал у Горького живой интерес. К сожалению, жизнь Семенова трагически оборвалась в роковом 1937 году.

Очень разный народ на Алдане. Припоминаю такой в 1925 году. Я, Алдаданов и инженер Грюнфельд в лютый мороз набрели на зимовку. И очень кстати. Силы были на исходе, еда тоже. Как и получается в Сибири, нас встретили гостеприимно. Естественно, пельмени, шанежки, чай… Обслуживала нас эдакая эффектная, черноокая красавица, непонятно каким образом очутившаяся в этой глухомани. Борис Евграфович сказал ей на французском какой-то комплимент. И можете представить наше удивление, когда хозяйка на чистейшем французском ответила с улыбкой: "Хороша Маша, да не Ваша". Потом узнали, что она училась в Сорбонии. А уж как попала, можно сказать, на край света - это целая история.

Куранах, Золотой и Джеконда. До конца 1924 года денежного обращения на Алдане в связи с отсутствием отделения Госбанка не было. Заработная плата выдавалась россыпным золотом. На него и покупали товары. Спекулянты доставляли их из Якутска и продавали по баснословным ценам. Например, фунт масла стоил 10 золотников (50 руб.). Таких было не так уж много, но слава о них гремела по всей Сибири.

Припоминаю случай, чуть не стоивший мне жизни. Среди старателей скрывались остатки банд ген. Пепелева. "Якутзолототреста" к тому времени разведал и открыл на речке Золотой богатые россыпи. Здесь планировалось наладить гос. добычу. Среди старателей нашлись недовольные, они потребовали нарезать для них участки с высоким содержанием золота. Трест, понятно, отказал. Тогда старатели окружили контору. Страсти накалялись. Председатель треста латыш Ю.К.Краукле пытался успокоить людей. В ответ послышались угрозы. У Краукле в карманах брюк были две гранаты, а у меня наган с семью патронами. Мы приготовились к худшему…

Но в это время поднялся на трибуну неизвестный нам человек в военной форме. Толпа притихла. Он поднял руку и громко объявил: "Товарищи! Я начальник Алданского отдела ГПУ Теплов. Предлагаю Вам немедленно разойтись по своим рабочим местам". Люди увидели, что на склоне сопки рассыпалась цепь красноармейцев, и без шума разошлись по улицам Незаметного. Не появись чекисты, легко себе представить, чем бы закончился скандал у конторы.

Позже чекисты установили: группа офицеров ген. Пепелева намеревалась уничтожить работников "Якзолоттреста", забрать добытое золото и уйти на Аляску ч/з Беренгов пролив. Несмотря на все трудности "Якзолоттрест" уже в первый год сумел добыть солидное количество золота и денежно подкрепить валютный фонд страны. Доля Алдана в общей добычи золота в Сибири и на Урале составила к тому времени третью часть.

Нам до зарезу нужны были буровые станки, драги, котлы, локомотивы. Конечно, в Москве об этом знали. Начало механизации государственной золотодобычи положил председатель ВСНХ Ф.Э.Дзержинский. По его заданию Путиловский завод к осени 1925 г. выпустил 6 гусеничных тракторов. Он же распорядился передать нам с Ленских приисков две драги. Надо отметить, что тракторы сыграли большую роль в перевозке котлов, локомобилей. Ведь перевозки по тайге на лошадях стоили очень дорого. Например, для перевозки одного котла в 16 тонн требовалось 17 троек лошадей. К июню 1924 года сюда прибыло 5000 чел. Стоило это примерно 52 тысячи руб. Мне была поручена организация переброски тракторов от ст.Б-Невер до прииска Незаметный, а это 700 км по тайге.

Опасен был наш поход, по тайге бродило белое офицерье, ген. Пепелева и др. банды. Нам был придан отряд красноармейцев. Все механики и мы с нач-ком отдела валютного фонда Наркомфина СССР Б.Е.Алдадановым были вооружены винтовками и гранатами. Двигались медленно. Перед выходом с места ночевки высылали вперед дозор из 2-х человек. Принимали все меры предосторожности. И, оказалось, незря. Как-то в октябре у зимовья Бушуйка дозорные доложили, что впереди замечены следы людей. Мы заняли круговую оборону. Всю ночь, не смыкая глаз, ждали нападения. Как только верхушки деревьев осветили лучи солнца, выслали вперед разведку. Вернувшись, они доложили, что следы уходят в тайгу. Вероятно, бандиты решили не связываться с нашим отрядом. Одна встреча в тайге осталась в памяти навсегда. На зимовье Джелтак мы встретили эвенков. Вокруг зимовья стояли десятки оленьих нарт. На стенах висели берестяные люльки с грудными младенцами. На шум трактором из зимовья высыпали человек тридцать эвенков с женами и детьми. Спрашиваем, почему они откачивали сюда, за 300 км от места своего жительства. Выяснилось: на прииск Лебединский прибыл уполномоченный Алданского окружкома Иваха.

Для нас в те годы важно было организовать контроль за сдачей золота. Заметим, что добытчики, уходя домой, прячут золотой песок в ватные куртки и штаны. А попробуй, проверь тысячи ватников. Решили так: в определенном месте, кордонном пункте сжигать в печах всю одежду старателей (якобы по гигиеническим соображениям), а взамен выдать новую. И знаете сколько золота было возвращено государству - за один год более 400 килограммов. Летом 1926 года на приисках Алдана работали 10 тысяч старателей и горнорабочих. Начато строительство Амуро-Якутской магистрали. За 3 года построили шоссейную дорогу 10-ти метровой ширины с мостами ч/з реки Тимптон, Немныр, Хатами и Юхта.

Алдан щедро отзывался на заботу о нем. Валютный фонд страны постоянно получал солидное подкрепление.

Эх, если бы не старость побывал бы в тех краях! Полюбовался памятником первооткрывателям: латышу В.П.Бертину и якуту Тарабуйкину. Да знать, не судьба.

(А.Гусейнов).



Борис Евграфович Алдаданов после Алданских приисков в 1927 году был отозван правительством и работал в Москве при Министерстве. Руководил валютным фондом. Работал до 1932 года. В 1933 был направлен правительством в организацию работ по восстановлению шахт добывающих золото на Ольховском и Саралинском приисках. Он провел большую работу по Ольховскому руднику. Ольховский и Саралинские прииски давали хороший план по добыче золота. Из рассказа рабочих и технолога по обработке золота Овчинникова Прокопия Михайловича он был душой рабочего класса, умел подойти к рабочему, знал их нужду, был очень внимателен, культурный в обхождении с посетителями. До сего времени артемовцы, кадровые ветераны помнят его и жалеют, говорят: "Вот бы сейчас нам такого умного директора, рудник бы поднялся во весь рост". Но, видно, судьба сыграла по-иному.

В 1933 году с ним вместе работали 2 инженера - главный инженер Соколов Василий Николаевич с 1904 года рождения из Иркутской области. Это был хороший, знающий инженер. И инженер по шахтам Константинов. О нем пока не выяснено, но до сего времени в Чибишеке называют его именем шахту. Вот эти руководители прииска и давали золото стране. За хорошую работу в 1935 году Борис Евграфович Алдаданов как директор комбината Минусазолото был премирован автомашиной. За рулем сам Алдаданов сидит, позади Соколов и водитель его, фамилия не установлена. Тогда еще Ольховский рудник относился к Курагинскому району, и вот председатель исполкома Высокос и секретарь Иванов М. М. чествовали его премирование и фотографировали. Вроде все хорошо шло. Но вот как гром грянул на Артемовский рудник - 29 февраля 1936 года Минусинским сектором УНКВД по Красноярскому краю необоснованно привлечен к уголовной ответственности. Ему было предъявлено, что с 1923 г., являясь кадровым троцкистом, создавал к/революционные группы на Артемовском и Саралинском рудниках, занимался вредительством, разрушением рудников и срывом золота.

Борис Евграфович был осужден к высшей мере наказания - расстрелу 22 июля 1938 года в Красноярске. Реабилитирован 13 октября 1956 года. О семье данных нет.

В 1937 году 17 января был арестован Соколов Василий Николаевич. Ему предъявили злодейское убийство на С.М.Кирова. Это было необосновано. Он был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу 19 апреля 1937 года в Красноярске. Реабилитирован 13 октября 1956 года.

Константинов был арестован в 1937 года. О его судьбе пока данных нет. Выясняется.


Вот такая судьба этих умных, добрых руководителей Артемовского района.


Председатель комиссии по выявлению
репрессированных (А.Фролова) 1990г.